Странники войны

Пореччи мельком осмотрел часть палубы, на которой они находились. Справа от них сержант пехоты напропалую обнимал девчушку лет пятнадцати. Слева несколько крестьян, одетых так, как обычно одеваются горцы Сардинии, обсуждали свои дела, не обращая внимания ни на качку, ни на окружающих.

– И в чем же заключается ваш интерес ко мне? Майор слегка приподнял шляпу, свидетельствуя свое глубочайшее…

– Вы нужны нам, Пореччи.

– На арест вроде бы не похоже, – попытался улыбнуться Сильвио. В это же время дверь капитанской рубки открылась, и в ней возник Пьетро. Майор заметил его и понял, что Сильвио здесь не один и что ему явно не доверяют.

– Вы совершенно не так восприняли мое появление на корабле. До сих пор я не подходил к вам, поскольку сомневался, вы ли это. Вроде бы похож, и в то же время… Фотография, как вы понимаете, старая. Мы могли бы зайти в бар и выпить чего-нибудь. С детства не выношу морской сырости. Как и качки. Сухопутный, знаете ли, офицер.

– В бар – так в бар. Но учтите…

– Я угощаю, – прервал его майор. – И посоветуйте своему другу-капитану вернуться на мостик, иначе мы рискуем налететь на одну из прибрежных скал.

– Мы выпьем за твое здоровье, Оливий! – поднял высоко вверх руку Пореччи, якобы приветствуя его. На самом деле это был их старый условный знак: «Будь настороже». – Тут обнаружился мой давний приятель.

– Разве что приятель, – сифилитично прохрипел Оливий, не двигаясь с места. – Только знай, что все приятели – ничтожества.

– Но-но! – уставился на него майор.

– Это его словцо, – тут же усмирил его Сильвио. – Моряки – известные грубияны.

– Многие из них к тому же предатели, – добавил майор, явно имея в виду кого-то из более известных ему.

Капитан «Турина» хотел возразить ему, но в это время со стороны Корсики появилось звено немецких штурмовиков, рискнувших подняться в воздух сразу же после шторма. Увидев одиноко ползущий кораблик, они перестроились и начали друг за другом пикировать на него, не произведя при этом ни единого выстрела.

– Развлекаются, сволочи, – возмутился Сильвио, ища спасения под стенкой надстройки.

– Да нет, обучаются. Обратите внимание на почерк командира, – молвил Фоджа, как только понял, что это всего лишь имитация, и слегка оправившись от испуга. – Посмотрите, как он вначале кладет машину на крыло, а уж затем, в падении на цель, переходит в пике. Эти двое необстрелянных даже не рискуют повторять его финты.

Прижавшись спиной к надстройке, Пореччи выждал, когда самолеты вновь перестроятся, и проследил за действиями аса. Его машина напоминала вожака стаи, принявшегося обучать коршунов-перволеток.

Один из этих неокрепших не удержался и прошелся длинной пулеметной очередью у самого борта «Турина», на что капитан Пьетро ответил длинным гудком и проклятиями.

– До прихода в контрразведку вы служили в авиации? – спросил Сильвио, как только самолеты удалились в сторону Корсики.

– В Абиссинии. Только это нечестно: господствовать в небе страны, зная, что поднимать в воздух ее генералам нечего.

28

В банкетном зале фюрер – трезвенник и вегетарианец, – как и следовало ожидать, не появился. Во главе стола – стульев здесь не было – оказался «великий магистр» СС Гиммлер. Уже поднят был тост «За непобедимую Германию», уже прокричали «хайль!», но Скорцени все еще не покидало ощущение, что что-то сорвалось, что-то на совещании пошло не так.

Совершенно неясной осталась подноготная всей этой истории с возвышением и приближением к трону барона фон Риттера. К тому же Отто прекрасно помнил, что фюрер говорил о двух территориях будущей Франконии. Следовательно, «Альпийская крепость» и?..

Наполнив бокалы во второй раз, рыцари ордена сразу же разбились на небольшие группки. Скорцени понимал, что заключительная часть встречи продлится не более получаса и что все должно решиться именно в эти минуты. Оказавшись в одной группе с Борманом и Кальтенбруннером, Гиммлер явно искал его глазами, но «первый диверсант рейха» считал, что время для уединения еще не настало. Отойдя к тому же окну, у которого он стоял в прошлый раз – в какой-то степени это была дань суеверию, – он посматривал на дверь, за которой начинался путь к «Ритуальному залу», как называли комнату-сейф, в которой находилось «Копье судьбы». Он почему-то не сомневался, что фюрер находится сейчас именно там – у стенда с древним наконечником, неожиданно приобретшим столь магическую силу.

– По-моему, вам тоже не все ясно в этой ситуации, господин штурмбаннфюрер, – еще на ходу предположил Розенберг, держа в руке бокал, как церковный сторож – свечу. – Что-то в нашей «ритуальной встрече черных магов» не сложилось.

– Но одно совершенно ясно: коронование короля Франконии откладывается, – вежливо улыбнулся «первый диверсант рейха».

– Альпийской Франконии, – уточнил Розенберг и тут же зачастил: – Не знаю, не знаю. Главного мы пока не услышали, – кивнул он в сторону массивной дубовой двери. – Тайны этого замка рождаются не в вине, а на острие копья…

– …Судьбы.