Странное наследство

- Опять ты вмешиваешься в мои дела. - Оливия в бессильной злости сжала кулачки и кинулась на Мэган. - Что тебе надо от меня? Ты и на ранчо все время показывала, что самая умная и догадливая!.. Может, я глупая и доверчивая, но я люблю Берни и хочу найти его сама. Я не хочу ждать! У тебя, что ли, я должна спрашивать разрешения на поиски Берни? - она готова была вцепиться ногтями в глаза Мэган, но та ловко увернулась, и Оливия уткнулась носом в сухую грудь матушки Энджел.

- Да ты просто бешеная! - Мэган надоело церемониться и пропускать мимо ушей оскорбления Оливии. - Малолетняя дрянь, повисшая на шее человека, который и не собирался жениться на тебе! Решила поймать красавчика Берни Дугласа на ребеночке? Молодая да рано созревшая. А сама попутно заигрывала с Рони Уолкоттом!

- Рони - мой брат! Это ты подстилалась под него на ранчо, пока не появился твой благоверный Сэмми… И ты изменяла Сэму со всеми мужчинами Райфла и окрестностей.

- Уймитесь, сестры! - матушка Энджел подняла над головой нагрудный крест. - Вы в Господней обители, а не в публичном доме!

- Я не была проституткой, матушка Энджел! Это она! - Оливия тыкала пальцем в сторону Мэган, понимая, что хватила чересчур.

- Сестра Мэри и не скрывает этого. Не все приходят к Господу чистенькими и непорочными, Оливия. Мы не имеем права осуждать их. Господь прощает и принимает всех раскаявшихся. Мария Магдалина тоже была в свое время продажной женщиной, но искренне покаялась, и Господь наш Иисус Христос простил ее и принял в свои ученицы!.. Если ты, сестра Оливия, не раскаешься и не выполнишь мою просьбу, то придется согрешить и выставить тебя за ворота вместе с твоим хозяйством. Ты должна извиниться перед сестрой Мэри. Она беспокоилась только о тебе и будущем ребенке.

- Обо мне! - Оливию трясло от негодования. Она не видела ничего, когда была в ярости. - Она давно положила глаз на Берни Дугласа! Но он мой, слышишь, Мэган? Только мой! Ты придумала, будто я беременна, чтобы мы не встретились… Я не могу быть беременной! Все это выдумка Мэган.

Мэган со странной, печальной и понимающей улыбкой смотрела на Оливию, перебирала четки и тихо шевелила губами. Но девушка не испытывала ни раскаяния, ни угрызений совести.

- Принесите нашей гостье завтрак, - матушка Энджел была бледна от негодования. - И заприте до полудня! Я не потерплю скандала в Господней обители. Если слухи об этом поползут по городу, то кое-кто распрощается с крышей над головой. А если эта девчонка не успокоится до полудня и не покается, то придется надеть на нее смирительную рубашку и, возможно, сдать в приют для умалишенных.

- Вот оно - ваше милосердие! - продолжала бушевать Оливия. - Изверги! Подлые ханжи!

Сейчас она ненавидела всех, кому была благодарна за приют сутки назад. Они не пускают ее к Берни! Придумывают разные предлоги. Возможно, хотят навечно запереть в обители! Но она ни за что не останется здесь. Оливия привыкла добиваться своего любыми средствами. Бабушка и отец всегда уступали ей. Всегда!.. Но бабушка умерла и покоится на кладбище Райфла. А отец пропал неизвестно куда. За нее некому теперь заступиться. Она целиком во власти ненавидящих ее людей… За что, за что они так возненавидели ее? За то, что она молодая и красивая? За то, что ее любит Берни Дуглас - самый красивый, самый умный, самый мужественный мужчина на свете! И Берни не знает, что ее пытаются удержать здесь силой. Никто здесь ее не понимает и не жалеет.

Вскоре одна из монахинь принесла поднос с завтраком. Поставила его на маленький столик под распятием, аккуратно накрыла полотенцем. Оливия стояла у стены, отвернувшись от двери. Она была точно каменная.

Когда сестры ушли, заперев келью Оливии на засов снаружи, девушка вновь принялась рыдать и посылать проклятия Мэган. Она металась по келье, точно разъяренная пума, водворенная в клетку. Оливия, вцепившись в оконную решетку, трясла ее изо всех сил, но толстые прутья даже не шелохнулись под ударами ее кулачков. Затем девушка принялась стучать в дубовую дверь:

- Выпустите меня отсюда! Слышите?! Я хочу к Берни!

Ей нужно было присутствие Берни рядом. Она хотела ощутить себя защищенной от этого жестокого мира его объятиями. Только его присутствие рядом способно сейчас успокоить ее. Пробежав несколько раз от толстенной дубовой двери к узкому стрельчатому окну, Оливия утомилась и присела на жесткую кровать, накрытую темно-серым, колючим одеялом и тихо продолжала рыдать. Она не понимала, почему ее заперли здесь и почему не пускают к Берни…

А может в ней, правда, живет ребенок, и сестры, действительно беспокоятся не только за нее, но и ее дитя? Ребенок ее и Берни! Мальчик или девочка. Крохотное существо, которое в этом мире всюду подстерегают опасности. Интересно, на кого он будет похож, когда вырастет?.. Но, быть может, сестры хотят отобрать у нее младенца? Отдать в приют и потом сделать из него церковного служку?!.. Никогда Оливия не отдаст никому своего ребенка! Она будет кусаться и царапаться, словно дикая пума.