Странствия Шута

Выпрямившись, он продолжил резко, почти холодно:

— Нет, Фитц. Не обманывай меня. Они забрали нашего ребенка. И они убили ее. А я сжимаюсь и плачу при смене комнаты. У меня нет мужества, но это неважно. Я слеп, но это не имеет значения. Я пришел сюда незамеченным, и, если мне придется уйти, — я должен уйти так же незаметно. Фитц, мы должны пойти в Клеррес и убить их всех.

Он положил руки на стол.

Я сжал зубы.

— Да, — хрипло ответил я. Внезапно на меня накатило спокойствие. — Да, я убью их. Ради всех нас.

Я наклонился и, стуча по столу, поднес ладонь к его руке. Я взял его тонкое запястье. Он вздрогнул, но не отнял руки.

— Но я не пойду в этот бой с тупым лезвием. Не имеет смысла браться за эту работу вместе с человеком, который еще не оправился от тяжких ран. Так выслушай же меня. Мы готовимся. У меня есть дела, у тебя есть дела. Вернется здоровье — вернется и мужество. Начни ходить по замку. Подумай, кем ты станешь. Снова лордом Голденом?

Засветилась слабая улыбка.

— Интересно, его кредиторы до сих так же злы, как и в день его побега?

— Понятия не имею. Мне узнать?

— Нет. Нет, думаю, мне придется придумать новую роль, — он помолчал. — О, Фитц. А как Чейд? Что случилось с ним, и что ты будешь делать без него? Я знаю, что ты рассчитывал на его помощь. По правде говоря, я тоже надеялся на нее.

— Думаю, он поправится, и нам не придется обходиться без него.

Я постарался произнести это искренне и весело, но страх на лице Шута только усилился.

— Я хочу навестить его.

Меня это удивило.

— Можешь навестить. Даже должен. Возможно, завтра мы сможем сходить вместе.

Он с ужасом замотал головой. Его бледные волосы слегка отросли, но до сих пор были слишком коротки, и резкое движение лишь взбудоражило их.

— Нет. Я не могу. Фитц, я не могу… — он глубоко вздохнул и печально посмотрел на меня. — И поэтому должен, — неохотно добавил он. — Я знаю, что должен начать. И как можно скорее.

— Действительно, ты должен это сделать.

Я ждал.

— Завтра, — сказал он наконец. — Завтра мы вместе пойдем и навестим Чейда.

Он глубоко вздохнул.

— А теперь я лягу.

— Нет, — мягко сказал я. — Еще не ночь, а мне нечего делать, и я решил, что ты не будешь спать, а будешь разговаривать со мной.

Я подошел к занавешенным и закрытым окнам, откинул полог и распахнул старомодные внутренние ставни. Зимний дневной свет потек через толстые мутные стекла.

— Денек разгулялся. На реке ветрено, поднялись волны с белыми гребнями.

Он встал и медленно, осторожно сделал несколько шагов, ощупывая воздух перед собой. Коснулся меня, положил ладонь на мою руку и слепо посмотрел вперед.

— Я могу видеть свет. И чувствую холод от стекла. Я помню этот вид, — он вдруг улыбнулся. — Прямо под этим окном стена, да?

— Да. Неприступная стена.

Мы стояли до тех пор, пока он не вздохнул, и я не почувствовал, что напряжение оставило его. Мне пришла в голову мысль.

— Помнишь моего приемного сына, Нэда?

— Я не был с ним близко знаком, но я помню его.

— Он прибыл в Баккип, оплакивать Би. Я не успел даже поговорить с ним. Мне хочется попросить его спеть для нас сегодня вечером. Старые песни, которые Би так любила.

— Музыка может облегчать боль.

— Я попрошу его прийти сюда.

Его рука сжала мою.

— Очень хорошо, — через мгновение выдавил он.

— Может быть, к нам присоединится и Кетриккен.

Он коротко вздохнул.

— Полагаю, это будет чудесно.

Его рука нащупала мой рукав и вцепилась в него.

— Уверен.

Отчаянно бьющееся сердце Шута меня удивило. Пейшенс как-то сказала мне, что лучший способ перестать жалеть себя — это сделать что-то для кого-то другого. Возможно, я случайно нашел, чем занять свою жизнь хотя бы ненадолго: вывести Шута из его ужасного состояния и вернуть его к жизни, в которой у него были небольшие удовольствия. Если бы у меня получилось, в час ухода моя совесть была бы спокойней. Поэтому я провел с ним вечер, обговаривая завтрашнюю встречу. Эш с радостью сбегал на кухню за закусками, а потом ушел искать Нэда, чтобы передать мою просьбу. Еще одно задание отправило его в конюшни за Персеверансом, чтобы тот принес ворону в комнаты Шута. Когда я наконец покинул его, мне навстречу шли два увлеченных болтовней мальчика, а ворона восседала на руке Пера, подобно ястребу. Я решил, что знакомство с Пером только улучшит маленький круг друзей Эша.

Я медленно двинулся по коридору к своей новой комнате. Там встретил меня Нэд. Внезапно мне стало очень стыдно. Что со мной? Я устраиваю пирушку в комнатах Шута через несколько дней после потери Би. Скорбь вернулась порывом ветра, вихрем пронесшегося сквозь меня и вымораживающего сердце. Я скорбел, но это была скорбь без свидетельства смерти. Она исчезла с Зимнего праздника. Потере этой не несколько дней.

Я заглянул в свое сердце. Действительно ли я считал, что она мертва? Она исчезла, как и Верити ушел от Кетриккен. Недостижима и невидима. Где-то в Скилле, который был мне неподвластен, ее ниточки могли сохраниться. Я подумал, может ли она каким-то образом соединиться с Верити? Признает ли ее дед-король эти нити родственными?