Страсти по-португальски

Именно Фрэнсис позировала скульптору для аллегорического изображения Британии на золотой медали, которую отчеканили по случаю победы Англии во Второй англо-голландской войне. Позднее это изображение перенесли на медную пятифартинговую монету, что стало первым случаем изображения Британии на английских монетах.

Страстная и довольно длительная влюбленность в неприступную Фрэнсис не мешала Карлу увлекаться другими женщинами. После начала эры Реставрации для него открылось новое поле деятельности: мир сцены. Дело в том, что до революции в театре, весьма популярном у англичан виде искусства, женщинам-актрисам было запрещено выступать: соответствующие роли исполняли подростки или юноши, что, кстати сказать, сильно содействовало развитию однополой любви. Теперь этот запрет был отменен, и женщины в буквальном смысле хлынули на сцену. Карл жадно припал к этому новому источнику наслаждений. Естественно, актрисы и певицы происходили из среды простонародья и никакими высокими нравственными качествами не отличались. Им смолоду приходилось пускаться во все тяжкие, чтобы попасть на сцену.

Карл II и служительницы Мельпомены

Ярким примером такой особы была Мэри Дэвис (1648–1708), или «Молль», как любовно называли ее зрители: актриса, певица, танцовщица, даже нечто вроде эстрадного комика. Ее отличали красота, талант танцовщицы, умение хорошо играть на гитаре и недурной голос, которым она бесподобно исполняла прочувствованные баллады. Но никакие самые выдающиеся качества не могли предать забвению тот факт, что она была побочной дочерью полковника Хауэрда (хотя некоторые историки считают, что Мэри происходила из самых низов общества). Так что дорога к известности оказалась тернистой, в результате чего супруга мемуариста Пипса, весьма ценившего талант лицедейки, назвала Молль «самой наглой шлюхой на свете». По свидетельствам современников, актрису подсунул королю герцог Бекингем, желавший покончить с правлением своей дальней родственницы Барбары Каслмейн, которая, по его мнению, недостаточно проталкивала его интересы.

Король снял для Молль дом и положил пенсию в 200 фунтов в год (Нелл Гвинн потребовала 500, что было сочтено чрезмерным, на Карла временами накатывали приступы экономии). Актриса кичилась своим положением королевской любовницы, отличной каретой и кольцом за 600 фунтов. В 1669 году Молль родила дочь Мэри, последнего бастарда короля, что, по ее мнению, делало ее положение непоколебимым. Она вызывающе вела себя не только по отношению к своим работодателям, но и к королеве. Иногда ее приглашали выступать во дворце, и ее чрезмерно сладострастное исполнение танцев однажды даже заставило королеву Катарину в возмущении удалиться с представления.

Хотя Мэри и Нелл Гвинн, другая труженица подмостков сцены, служили в различных театрах, между ними шла война не на жизнь, а на смерть. Не удивительно, что Нелл Гвинн не гнушалась никакими средствами, чтобы подставить ей подножку. Она прознала, что Молль предстоит ночь с королем, пригласила ее к себе на чай и угостила тортом с сильной дозой слабительного. Опозорившаяся Молль получила отставку, но Карл повысил ей годовую пенсию до 1000 фунтов, а дочь получила титул графини Тюдор, что позволило ей в четырнадцать лет выйти замуж за Эдмунда Рэдклиффа, графа Дерентуотера. Она родила в браке двух дочерей и двух сыновей, ярых борцов за католическую веру и правление Стюартов. После низложения Иакова II они открыто перешли в лагерь противников англиканской веры и в разное время были казнены за приверженность Стюартам.

Другой служительницей Мельпомены, ублажавшей короля, стала певица Мэри Найт, прославившаяся не только яркими внешними данными, но и красотой своего голоса. Говорят, именно из-за ее чарующего современников вокала король долго сохранял с ней дружеские отношения после того, как их связь закончилась. Но самой яркой из простолюдинок была, несомненно, Нелл Гвинн (1650–1687), которая ухитрилась удерживать привязанность Карла примерно на весь период 1660–1685 годов. Эта дочь простого солдата с детских лет была вынуждена зарабатывать себе на жизнь, ибо отец умер в каталажке, а содержавшая низкопробный бордель мать спилась и в состоянии алкогольного опьянения утонула в сточной канаве. Подавая выпивку в местном борделе, торгуя вразнос рыбой, устрицами и апельсинами, Нелл развила в себе простонародный юмор, у нее всегда было наготове острое словцо или фривольная шутка. В театре она не только продавала апельсины, но и служила посредницей между зрителями и актрисами, передавая им за кулисы записки от поклонников.