Стратегия конфликта

И наконец, на рис. 5 и 6 показаны две игры, которые по отдельности не представляют никакого интереса, но взятые вместе делают возможной угрозу вымогательства. На рис. 5 изображена игра, имеющая минимаксное решение аВ: оба игрока могут достигнуть аВ, и ни один из них не сможет добиться ничего лучшего; невозможно ни сотрудничество, ни угрозы. Рис. 6, на первый взгляд контрастирующий с рис. 5 тем, что здесь интересы обеих сторон совпадают сходным образом лишает их любой потребности в сотрудничестве или коммуникации, а также в использовании угрозы. Вне зависимости от того, есть связь или нет, и вне зависимости от порядка ходов получается АВ.

Но представим, что обе игры предложены одновременно для нахождения решения, и обе эти игры ведут одни и те же стороны. Если одна из сторон имеет возможность связать себя угрозой, она сможет улучшить свою позицию. Восток, к примеру, может в игре 6 угрожать выбором ß, а не

В, если Север в игре 5 выберет а, а не А. С другой стороны, Север в игре 6 сможет угрожать выбором а, если Восток в игре 5 не выберет ß.

Предполагая, что в игре 6 интервалы достаточно велики, и что угроза выглядит убедительно и адекватно сообщена оппоненту, угрожающая сторона выигрывает в игре 5, ничего не теряя в игре 6. Поскольку угроза приводит к успеху, она не реализуется, поэтому игрок, выдвинувший угрозу, получает АВ в игре 6 и предпочтительный для него вариант в игре 5. Иными словами, игра 6 предоставляет то, что исключалось ранее, а именно: возможностью угрожать действиями, совершаемыми «вне игры». С точки зрения игры 5 игра 6 находится за ее пределами, «вне игры», т.е. с тем же успехом Восток мог бы угрожать сжечь дом Севера дотла, если тот не выберет А в игре 5. Но прибегнуть к тактике вымогательства не всегда бывает просто: она зачастую требует подходящего случая, объекта и средств коммуникации и к тому же порой незаконна, аморальна или встречает сопротивление просто из-за упрямства. Но порой объединение двух переговорных процессов в единую повестку дня приносит пользу там, где «простая» угроза была бы нереализуема.

Если Север не хочет связывать себя угрозой Востоку, а просто желает предотвратить угрозу со стороны оппонента, он заинтересован в том, чтобы связь между ними была невозможна. Если же она наличествует, то он заинтересован в том, чтобы обе игры не были частями единой повестки дня. Если же Север не может предотвратить совместное обсуждение двух этих вопросов Востоком, в его интересах будет передать ведение каждой игры отдельному агенту, чье вознаграждение зависит только от результата игры. Если Север сможет сделать так, чтобы вначале велась игра 6, и не может связать себя обязательствами в ответ на угрозу, то угроза устранена. Если он сможет связать себя обязательством в игре 5 прежде, чем прозвучала угроза, то он в безопасности. Но если он может взять на себя обязательство в игре 5, а игра 6 играется первой, то Восток сможет угрожать ему выбором ß в игре 6, если только Север до этого не примет обязательство выбрать А в игре 5; в этом случае способность Севера связать себя обязательством вредит ему, так как дает возможность принудить его к «разыгрыванию» игры 5 до начала игры 6.

Между прочим, на рис. 2 сдвиг АВ по вертикали ниже уровня aß демонстрирует важный принцип: двигая точку в, казалось бы, неблагоприятном для Севера направлении, можно фактически улучшить его результаты. Угроза, которая удерживает его от победы на рис. 2, зависит от сравнительной привлекательности для Севера АВ относительно aß, но если выбор АВ

для него менее привлекателен, чем выбор aß, он становится невосприимчив к угрозе, которая поэтому вообще не будет выдвинута, и таким образом Север выиграет в выборе аВ. Это абстрактный пример принципа, состоящего в том, что в реальном торге слабость может на деле быть силой.

ГЛАВА 3

ТОРГ, КОММУНИКАЦИЯ И ОГРАНИЧЕННАЯ ВОЙНА

У ограниченной войны должны быть, по определению, какие-то пределы, и то же самое верно относительно стратегического маневрирования, если оно предназначено для стабилизации ситуации и исключения войны. Установление же пределов требует соглашения или, по крайней мере, чего-то вроде взаимного признания и согласия. Но достичь соглашения относительно пределов не просто — не только из-за неопределенности и резкого расхождения интересов, но и оттого, что во время войны и непосредственно перед ее началом переговоры практически невозможны, а коммуникации между противниками в военное время сильно затруднены. Кроме того, одна из сторон может полагать выгодным избегать переговоров о пределах войны, чтобы усилить опасения другой стороны. Кроме того, одна или даже обе стороны могут полагать, что в демонстрацию готовности вести переговоры противник может расценить как чрезмерно сильное желание переговоров.