Страждущие мужевладелицы

Точно такъ можетъ опостылть человку борьба съ недобросовстною презумпціей его безчестности. Опостылть не только до усталости, о которой шла рчь выше, но даже до озлобленія: до готовности Дездемоны отомстить за свои слезы и горести паденіемъ въ объятія хотя бы того же невинно подозрваемаго, мнимаго соучастника своего Кассіо, до тайной связи Романа Безпалова съ Еленою Ставлиною. Все равно, молъ, въ любимыхъ глазахъ я не человкъ, a вчно похотливая дрянь. Ну, такъ вотъ же, – чтобы хоть не напрасно терпть, я и впрямь, на зло, втихомолку, буду дрянь дрянью. Ho y Чарницкаго даже и этого озлобленія нтъ, хотя y ревнуемыхъ мужчинъ оно чаще, чмъ y ревнуемыхъ женщинъ. У него именно только усталость. Его измна – просто внезапный, непроизвольный сонъ, съ чувственнымъ видніемъ, охватившій человка, замученнаго жестокою, страстною тиранніей, какъ скоро онъ попалъ на отдыхъ въ среду ласковую, мягкую, нетребовательную. Это сонъ, a не дйствительность. И пробужденіе Чарницкаго отъ сна къ дйствительности очень тяжко. Г-жа Вербицкая, при всей своей строгости къ неврному офицеру, описала сцену его одинокаго раскаянія съ большимъ чувствомъ. У Чарницкаго нтъ ни одной минуты колебанія въ выбор между дйствительностью и сномъ; онъ любитъ и желаетъ одну лишь суровую мучительницу свою, полубезумную Ольгу. Онъ не связанъ съ нею никакими оффиціальными узами, не обязанъ ей никакимъ оффиціальнымъ отчетомъ, – не мужъ, вдь, и даже не общано ему производства въ этотъ лестный чинъ. Положеніе «временной любовницы» г-жа Вербицкая въ одномъ, очень выразительномъ мст романа справедливо называетъ позорнымъ. Нельзя сказать, чтобы красиво и пріятно было положеніе «временнаго любовника», въ которомъ оставляетъ Чарницкаго Ольга. Взятый, какъ «временгый любовникъ», почему не въ состояніи онъ отнестись къ Ольг, какъ къ «временной-же любовниц»? Почему для него всего на свт страшне, чтобы Ольга какъ-нибудь не провдала объ его злополучномъ «сн?» Почему, когда Ольга, все-таки, прослышавъ объ измн, исчезла, онъ мечется въ безумныхъ поискахъ за нею, бросивъ вс дла, службу, не говоря уже о соучастниц «сна»? на которую ему взглянуть противно? Почему онъ тоскливо ждетъ свою безвстно пропавшую Ольгу сердцемъ, полнымъ нжности, въ теченіе двухъ лтъ, отравленныхъ бдностью, семейными несогласіями, одиночествомъ, тогда какъ – стоитъ ему протянуть руку влюбленной и милой женщин, чтобы превратиться въ богатаго буржуа, успокоить старость любимой старухи-матери, осчастливить всю свою семъю? Онъ женится по разсчету, ради родныхъ, лишь убдившись, что Ольга больше не существуетъ, – по крайней мр, для него.

Г-жа Вербицкая очень умно избавила отъ порока ревности самого Чарницкаго. Онъ не могъ, не долженъ былъ ревновать Ольгу – не по самоувренности и не потому, что мало любилъ, но потому, что любилъ съ презумпціей ея честности. Думаю, что было бы очень трудно вложить въ него сомннія о врности Ольги, а, буде они и явились бы, то не поддался бы онъ имъ на одни слпые слухи, безъ доказательной, строгой проврки. Ольга любитъ Чарницкаго, наоборотъ, – съ презумпціей его мужского коварства. Поэтому, когда своекорыстные людишки сообщаютъ ей сплетни и намеки насчетъ похожденій Чарницкаго, она моментально и чисто «по-бабьи» принимаетъ на вру то, о чемъ «кричитъ весь городъ», не требуя иныхъ доказательствъ, кром собственнаго чутья. не изслдуя ни дйствительности, ни причинъ, ни обстоятельствъ вины. Она объявляетъ Чарницкому письмомъ полный разрывъ и исчезаетъ съ такою же быстротою, какъ Нина Безпалова отравляется.

– Конечно, исчезаетъ на «дло»? на медицинскіе курсы?

То-то и бда, что Семеновъ былъ правъ. Хотя дло и не медвдь, однако и его можно переутомить отсрочками и переожиданіями до того, что оно махнетъ на васъ лапою и уйдетъ въ лсъ. И, покуда Ольга любила и привередничала на мужевладльческой стез, столь громко общанное, общественное дло ея, и впрямь, ушло въ лсъ: медицинскіе курсы были закрыты. Ольга осталась безъ любви и безъ дла, въ глупомъ положеніи синицы, которая надлала славы, a моря не зажгла.