Страждущие мужевладелицы

Увы, да! Но и – увы! не по другой какой причин, какъ именно, что «пудель, на что врная собака, и тотъ сбжитъ». Жертва упрямой и неосновательной ревности, мужчина ли, женщина ли, не можетъ безконечно отдавать свою душу, свои нервы на медленное съденіе безумію даже беззавтно любимаго человка. По крайней мр, не можетъ безъ страшной усталости, и нравственной и физической. А, гд усталость, тамъ и реакція чувства, тамъ и потребность отдыха. Что съ этою потребностью можно успшно бороться, – врно. Но еще врне, что, ослабвъ въ борьб, усталый отъ ревниваго пиленія, отъ назойливо внушаемаго и провряемаго чувства рабской принадлежности, человкъ весьма легко падаетъ иной разъ, самъ того не ожидая, нечаянно и почти что невинно. Честна и прекрасна Дездемона; оклеветанная, безвинно умерла она, – жаль бдняжку Дездемону! A все-таки, пожалуй, судьба поступила не глупо, допустивъ ее умереть за небывалую любовь. Потому что, не ршись Отелло убить Дездемону, ревность его не умерла бы, но только размнялась бы по мелочамъ. И вотъ – прошло нсколько недль. Отелло замучилъ бдную женщину дикими сценами, гримасами, нелпо язвительными разговорами о платк, замучилъ до одури. Пылкой венеціанк жутко отъ пустой, оскорбительной жизни безъ любви, жизни, отравленной безсмысленными, придирчивыми обидами. A Kaccio хорошъ и добръ. A Лодовико красивъ и великодушенъ. И – о, какая длинная пара роговъ выросла бы, въ конц концовъ, на черномъ лбу ревниваго мавра!.. И одною прелюбодйною женою стало бы больше на свт, и однимъ возвышеннымъ образомъ женскаго благородства меньше въ царств поэзіи. Тонко и умно спрашиваетъ въ «Дворянскомъ гнзд» Лаврецкій Лемма о шиллеровскомъ «Фридолин»:

– A какъ вы думаете: вдь, тутъ-то, какъ графъ привелъ его къ графин, Фридолинъ, и сдлался ея любовникомъ.

Потому что нтъ чувства, боле тяжко и обидно угнетающаго, чмъ безпричинная ревность, – животное отсутствіе уваженія и доврія къ человческому достоинству любимаго существа. Гд безвинное оскорбленіе, тамъ и инстинктивно мстительный отпоръ на него, созрвающій иной разъ даже незамтно и безсознательно для того, въ чьей угнетенной душ онъ родится.

Возможны два отношенія къ близкому человку.

Одно – положительпое:

– Я люблю тебя, – поэтому врю, что ты честенъ (честна) и вренъ (врна) мн, и буду врить, если ты не разрушишь моего доврія измною.

Другое – отрицательное:

– Я люблю тебя, – доказывай же мн изо дня въ день, изъ часа въ часъ, изъ минуты въ минуту, что ты не негодяй (-ка) и не развратникъ (-ца), иначе я не могу имть къ теб доврія ни на кончикъ мизинца.

Презумпція порядочности любимаго человка и презумпція его всенепремнной половой подлости. Мужчины и женщины разумные живутъ первою. Женовладльцы и мужевладлицы терзаютъ себя и другихъ второю.

– Доказывай, доказывай, доказывай, что не любишь никого другого! Доказывай, Дездемона! Доказывай, Чарницкій! Доказывай, Романъ Безпаловъ!

Древній мудрый императоръ, когда ему совтовали установить для государства обрядъ періодической присяги, возразилъ:

– Сколькимъ врнымъ людямъ опротивла бы ихъ врность, если бы ихъ заставляли клясться въ ней каждый день.