Стрела Гильгамеша

Надежда подъехала к Варсонофьевскому кладбищу, но не сразу подошла к похоронному бюро. Обогнула здание, увидела служебный вход, но какая-то сила удержала ее, хотя рядом никого не было. Не толклась у двери давешняя девица с телефоном, не покуривал санитар на последнем осеннем солнышке, не выглядывал охранник, однако Надежда помедлила, прежде чем подойти к входу.

И тут створка начала открываться.

Надежда юркнула за припаркованную неподалеку машину, из-за которой можно было наблюдать.

Из распахнутой двери вышел кровавый карла, огляделся по сторонам. Следом за ним появился Венедиктов в сопровождении двух крепких парней в черном. Его не держали, он не был связан, но шел послушно, понурившись и глядя под ноги.

Вскоре Надежда поняла причину такого странного поведения.

Конрад Карлович повернулся к Венедиктову и проговорил сквозь зубы:

— Чтобы никаких фокусов! И не тяните время. Вы помните, что от вашего поведения зависит жизнь вашей подруги. Ей хватит воздуха еще… — он взглянул на часы, — еще на полтора часа! Это самое большее…

Венедиктов поднял на карлика страдальческий взгляд.

— Я помню, помню! Поехали уже скорее!

Вся компания подошла к длинному черному лимузину, расселась, и авто уехало.

Первым побуждением Надежды было поймать какую-нибудь машину и последовать за компанией, но в следующую секунду вспомнились слова, что воздуха подруге хватит самое большее на полтора часа. Подруга Венедиктова — это наверняка Мария…

Машка, с которой они знакомы один бог знает, сколько лет, с которой когда-то водили дочек на детские утренники, возили на экскурсии, таскали по музеям. Девочки, правда, так и не подружились близко, но они-то с Машкой не теряли связи все эти годы. И теперь Машка снова во что-то вляпалась, и ей грозит опасность.

Этот кошмарный карлик запер ее куда-то, где хватит воздуха на полтора часа, а потом… потом Машка умрет! Задохнется!

Значит, преследование недомерка нужно оставить до лучших времен, а сейчас она обязана найти и спасти Марию!

Надежда проскользнула в служебный вход, прошла по коридору, к счастью, никого не встретив, по дороге заглядывая во все двери.

За одной из них она увидела множество гробов, но там же прохаживался здоровенный детина в форменном черном костюме похоронного бюро. Детина взглянул исподлобья и только открыл еще рот, чтобы спросить, чего ей надо, как Надежда сделала вид, что ошиблась дверью, и пошла дальше.

Наконец она оказалась перед приемной похоронного бюро.

Там в это время происходило что-то необычное.

Перед стойкой администратора толпилась группа возмущенных людей разного возраста, чем-то очень похожих друг на друга. Впереди всех стоял невысокий пузатый человек среднего возраста с орлиным носом и густыми бровями, который наскакивал на стойку и клокотал, как закипающий чайник:

— Нет, вы прямо скажите, куда вы дели нашего дорогого Гиви? Вы его что, выкинули на свалку, как собаку? Вы его бросили в фундамент бани и залили бетоном?

— Что вы, господин Гиенишвили! — отбивалась администратор, плотная женщина с квадратным лицом, к счастью, Надежде не знакомая. — Как вы могли так подумать? Мы чрезвычайно уважительно относимся к дорогим усопшим! Мы непременно найдем вашего родственника! Произошло небольшое недоразумение…

— Что она говорит? — громко осведомилась старушка в черной шляпке с вуалью. — Я не слышу…

— Не волнуйтесь, тетя Манана, — успокаивал старушку смуглый молодой человек, — ничего важного…

— Недоразумение? — гремел Гиенишвили. — Я вам сейчас устрою такое недоразумение, после которого от вашей богадельни камня на камне не останется! Вы что думаете, если грузин вспыльчивый, так его дразнить можно?

— Папа, не волнуйся! — девушка с орлиным носом и густыми черными бровями пыталась оттащить от стойки возмущенного родителя. — Они непременно найдут дядю Гиви!

— Никого они не найдут! У них здесь творится черт знает что! Нет, как вам это нравится? Мы пришли проститься с нашим дорогим Гиви, а в гробу вместо него лежит какая-то… женщина с пониженной социальной ответственностью!

— Мы непременно разберемся…

— Знаю я, как вы разберетесь!

— Папа, не волнуйся! — повторяла молодая женщина. — А то будет, как в прошлый раз!

— Мне все равно! Я разберусь с этими жуликами! Камня на камне не оставлю!

Надежда почувствовала, что настал момент, когда она должна подлить масла в разгорающийся костер. Она протиснулась между возмущенными родственниками и проговорила чужим истеричным голосом:

— Правильно говорите, гражданин! У них здесь ужас что творится! Это не ритуальное бюро, а какой-то, извиняюсь, передвижной цирк с дикими парнокопытными!

Старушка в шляпке снова оживилась:

— Цирк? Мы все поедем в цирк?

— Нет, тетя Манана, мы никуда не поедем!

— Что вы такое говорите, женщина? — переключилась на Надежду администратор. — Вы, извиняюсь, на что намекаете? Вы вообще, извиняюсь, кто такая?

— Я-то? — возмущенно воскликнула Надежда. — Я-то известно кто!

— Мне вы совершенно неизвестны!