Стремянка в небо

Небо не отпускало. Оно дразнило, звало, обещая разрешить противоречие, мучившее Петю на протяжении всего разговора с Антоном Павловичем. Противоречие это заключалось в том, что – при внешней очевидности – решение порадеть за родную державу являлось ошибкой. И платить за нее пришлось бы немалой ценой. Петя пытался понять, почему это так, но внятного ответа не находил. Мало того, интуиция твердила, что, ошибившись в выборе, можно навсегда погрузиться в яму сожалений без права выбраться наверх. Он не хотел мучиться сожалениями всю жизнь.

Небо смотрело, небо обещало отгадку. Казалось, еще чуть-чуть, и вот оно – понимание. Но ничего не получалось. Наконец Петя плюнул на попытки понять и принялся смотреть в подмигивающую мириадами звезд бездну просто так, потому что красиво. Яркие огоньки теперь, после рассказа Антона Павловича, ассоциировались у него со множеством домов инопланетных рас, разбросанных тут и там и светящих в темноте вакуума теплыми огоньками окон.

Точно так же светили в ночь огни соседской деревни Чуры, что на горе. Во времена, кои Петя не застал, но мать рассказывала, у вышелесцев сложились с чуровцами напряженные отношения. Из-за чего – Петина детская память не сохранила. То ли на танцах из-за девки подрались, то ли кто-то у кого-то козу украл. Но дело не в этом, а в том, что огни на горе сиять перестали, деревня умерла. Своей смертью, как сейчас нередко бывает. Деревня умерла, и стало неважно, кто прав, кто виноват в той давней ссоре. Исчез смысл в ругани, исчез сам смысл, остались заброшенный погост, сгнившие срубы и ямы колодцев, откуда вслед за людьми ушла вода. А правые и виноватые? Их больше не осталось.

Если умрет одно из государств-соперников, тоже станет неважно, кто первый начал? Если умрет планетаколыбель одной из цивилизаций? Если умрет галактическое содружество? Останутся те самые артефакты и остатки сооружений, но правых не будет.

Да ну их всех в баню.

«Я не приму ничью сторону».

И сразу стало легко. «Это и есть решение Избранного?» Мысль была лишена удивления. День оказался слишком богат на открытия, и Петя просто перегорел. Парень постоял еще немного, вбирая в себя небо, звезды, темные силуэты домов и деревьев. В голове почему-то крутилась фраза о первородстве и чечевичной похлебке. А еще Петю волновало, как к Решению Избранного отнесется Антон Павлович.

– Арменычу надо звонить, однозначно, – решил парень. – Он умный, что-нибудь насоветует.

Достал из кармана серебристый телефон, повертел в руках, хмыкнул и убрал обратно. Непривычно. Вместо него на свет появился старенький заслуженный «самсунг» с маленьким нецветным экранчиком.

Удивительно, но связь работала. Уверенные длинные гудки.

– Але.

– Петя, ты, что ли?

– Здравствуйте, Шотик Арменович! – По телефону Петя растерял привычную уже фамильярность и назвать старика Арменычем не рискнул. – Как здоровье?

– Да ничего. Слава богу, пронесло. Гипертонический криз. Нервы, погода, слишком активный образ жизни, то да се. Дней десять еще подержат. Советовали беречься, не молоденький уже. – Голос Арменыча погрустнел – и тут же снова вернул привычный оживленный тон: – Ну рассказывай, чего там без меня происходило. Ничего мне не рассказывают, – пожаловался старик. – То ли нервы мои берегут, то ли тайна государственная.

Случившегося было слишком много на один телефонный разговор, к тому же ограниченный количеством финансов на счету. Петя передал основную канву событий.

Сжато, как мог, но все равно рассказ растянулся на добрых пятнадцать минут. Арменыч слушал молча, не прерывая. Иногда даже Пете казалось, что связь оборвалась, и он говорил в трубку вопросительное «але», однако старик успокаивал его, демонстрируя свое присутствие на линии, и парень снова рассказывал. Наконец, события кончились.

– Вот и думаю я, что мне делать, – закруглился Петя.

Арменыч долго молчал.

Все, прервалась связь – окончательно уверился парень.

– Але? – неуверенно позвал он.

– Здесь я, здесь, – снова успокоил его Арменыч. – Думаю просто. Задал ты мне задачку! И инопланетянин, говоришь, хочет только положительного ответа?

– Ага.

– Знаешь что, Петр? Соглашайся. – Голос Арменыча звучал предельно серьезно. – Против лома нет приема. Игра настолько крупная, что тебе ничего не светит, только если примкнешь к одной из сторон. Антон Павлович здесь оптимальный вариант. И потом, чем плохо послужить Родине?

– Но…

– Твоя Избранность ничем здесь тебе не поможет. При всех сверхспособностях, о которых ты к тому же имеешь весьма смутное представление, ты – обычный человек. Соглашайся, мой тебе совет.

Такой совет из уст Арменыча звучал странно. А как же дорога познания, непоколебимость следования выбранным путем, гордость человека-творца, в конце концов? В разговорах старик всегда стоял именно на этих позициях и, как подозревал парень, всегда смотрел немного свысока на его, Петину, приземленность и любовь к достатку. Сейчас, когда коснулось дела… Может, он просто не понял?