Строки судьбы. Мемуары патриарха телевидения

Немного личного. Для нас, студентов, любимым местом Московского телецентра на Шаболовке был холл между студиями А и Б. Мягкие кресла, хороший кофе и самые модные в Москве женщины. Именно там опекавший нас инженер показал мне щеголеватого человека лет тридцати пяти: «Кривошеев, мой бывший шеф, а теперь большой человек в Минсвязи». Позже в стенгазете я увидел дружеский шарж на Марка Иосифовича: велосипедист при галстуке, с портфелем на руле и в широких брюках (по тогдашней моде), прихваченных снизу прищепками, на фоне ворот телецентра. Сам я его на велосипеде по дороге в министерство не видел, но зрелище было, видимо, занимательное, поскольку ветераны рассказывали об этом столь же охотно, как и об известной телевизионщице Л. Н. Шверник — миниатюрной женщине, приезжавшей в те времена в телецентр на большом мотоцикле «Харлей».

Потом почти полвека мы с Марком Иосифовичем сотрудничали на различных поприщах и в разных ипостасях. Польщен тем, что в книге на одном из снимков я нашел себя рядом с ним. Особенно горжусь тем, что мы вместе состоим в редакционном совете нашего журнала «Broadcasting».

«Кривошеев изменил телевидение» — эта мысль принадлежит Дэвиду Вуду, и я с ним солидарен… Нужно признать, что книги такой у нас еще не было, и поэтому будет естественен особый интерес читателей к ней. Важно, что автором книги применен наиболее эффективный в данном случае звездообразный метод анализа и синтеза, когда изложение строится «по лучам» от основной темы — стандартизации цифрового телевидения. Метод этот труден, а потому и редок: автор должен видеть логику прогресса и, более того, даже предвидеть результаты.

Эта большая книга говорит лишь о «надводной части» истории создания теперешней системы стандартизации, поскольку всякая история всегда представляет собой цепочку трагедий. Должен сказать, что мешавших здесь было больше, чем «содействовавших», но долго помнить об этом неразумно. В любом случае побед у профессора Кривошеева было больше, чем неудач, иначе не было бы этой книги.

Однако книга Кривошеева не только о стандартизации, но и о людях, вовлеченных в этот процесс. Внимательно прочтите «Введение» — очень точный и многослойный документ, в котором нет ни одного лишнего слова, его потом будут изучать историки науки. В книге с благодарностью упомянуты около 100 зарубежных и более 300 отечественных ученых с указанием их вклада в стандартизацию. Мне лестно, что я, грешный, в ней помянут дважды: сначала как участник процесса, а потом уже в числе начальников, «в значительной мере содействовавших…».