Строптивая невеста

– О нет, братец! Я преуменьшаю. Как бы я ни старался быть лучше, стать для него тоже гордостью, я всегда видел лишь сожаление в его глазах. Ведь я – это ты, я тот, кто забрал у тебя внешность, братец, здоровое тело, возможность свободно дышать, возможность вставать утром с кровати самостоятельно. Сначала я переживал, но годам к десяти понял, что ведь выжить могу и я. А не ты.

– Выжить? – переспросила Ольга, до глубины души пораженная услышанным. – О чем ты, Морис?

– О том, что ошибки природы нужно исправлять. Я – ошибка. И если бы отец был уверен, что, убив меня собственными руками, сделает Рене здоровым, он бы сделал это, пока мы оба лежали в колыбели.

– Да нет, не может такого…

– Может, – оборвал ее Рене. – Я потом узнал. Лет в шестнадцать. Отец советовался с лучшими специалистами по проклятиям и ритуальной магии, искал способ «все исправить». Как вариант – ликвидировать первую неудачную попытку и сделать все заново.

– Ликвидировать… попытку… Барготовы подштанники…

– Его остановило только то, что боги не терпят вмешательства в свои планы и могут наказать так, что мало не покажется. То есть намеренное убийство сыновей не пройдет. Ничьими руками.

– До нас это донесли весьма убедительно, – кивнул Морис. – На живых примерах. Я мог бы диссертацию написать о том, как боги карают братоубийц. В нашем случае и ждать бы не пришлось. У нас общая боль. Но если боль сторонняя – то второй ощущает ее слабее. А если причинил ее сам – то сильнее раза в два. Если же намеренно причинить боль брату, болевой шок гарантирован.

– В раннем детстве это работало как-то помягче. Видимо, чтобы не поубивались в колыбели.

– Очешуенное у нас проклятие, не правда ли?

– Поэтому вы меня ненавидите… ненавидели… но… как тогда?..

– Говорю ж, понятия не имею, – пожал плечами Рене. – Так получилось. Вот сразу, как я тебя увидел там, на площади, и все.

– А как же сблизиться, узнать друг друга? Может, это как у Жоржа с Матильдой. Безумная страсть, наваждение…

– Одно другому не мешает, – усмехнулся Морис, поворачивая Ольгу так, чтобы она сидела к нему спиной и на него опиралась, а сам обнял ее обеими руками. – Безумная страсть, общие интересы, а еще мне нравится твое чувство юмора…

– …и ты такая прелестная злюка! Язык как бритва, – умиленно улыбнулся Рене, завладевший ее руками. – Это так возбуждает, ты себе не представляешь.

– Извращенцы вы оба. – Ольга залилась жаром. – Прекратите! И вообще… вы… вы же ненавидите друг друга.

– Дурь это.

– Чушь, – фыркнули оба идеально синхронно. Обменялись взглядами через голову Ольги.

– Сердце мое, ты – не просто страсть, наваждение и прекраснейшая на свете ядовитая змеюка, – сказал Рене, поднося ее пальцы к губам и грея их своим дыханием. – Ты – недостающая часть головоломки. Катализатор.

– Наш отец был глубоко не прав, – продолжил Морис таким же глубоким, чарующим голосом. – Нас не нужно исправлять. Нет никакой ошибки. Просто нас двое, и мы замечательно работаем в паре.

– Мир не вынес бы такого совершенства в одном лице, – ехидно усмехнулся Рене. – Рухнул бы к Барготу…

– …в подштанники. А вообще, четыре руки – это иногда очень удобно…

Ольга охнула, потому что эти четыре руки тут же продемонстрировали удобство – ласкать ее сразу вдвоем, шептать ей всякие нежные и ужасно соблазнительные глупости на два голоса…

– А… Ох… Рене! Пере… Морис! Вы же… как же… узнать друг друга получше? И что там еще…

– Познать, – тихонько шепнул Морис ей на ушко, запуская обе руки ей под блузку.

– После свадьбы, – выдохнула Ольга, сопротивляясь искушению из последних сил.

– Наконец-то ты согласилась, сердце мое, – пропел Морис и снова поцеловал: горячо и жадно, в нежное местечко под ушком.

– Так чего мы ждем? – Рене притянул ее к себе. – Храм есть, богиня здесь… О Молчаливая Сестра…

Ольга замерла, не смея дышать и завороженно глядя в разноцветные глаза. Она вся дрожала. От страха, или от радости, или от ощущения тяжелого, внимательного и какого-то удивительно правильного, доброго взгляда. От ощущения окружающей их бесконечной пустоты, полной ледяных звезд. От волшебства этого безумного и неповторимого мгновения, когда…

– …перед лицом твоим я, Ренар Д`Амарьяк, беру Олье Волкову-Мортале в жены, клянусь любить, почитать и защищать от всех, кто посмеет покуситься! Пока Ты, соединившая нас, нас не разлучишь!

Голубая планета, заглядывающая в пролом крыши, казалось, подмигнула. Или на миг погасли огни в храме – и тут же загорелись ярче.

– О Молчаливая Сестра и Претемнейшая Мать, перед лицом твоим я, Морис Д`Амарьяк, беру Ольгу Волкову-Мортале в жены и клянусь любить, носить на руках и заботиться о ней, пока Ты не разлучишь нас.

Огни в храме снова мигнули, ощущение взгляда стало совсем явственным, даже почудился вздох, пролетевший по храму.

– Вы… сумасшедшие… – почти неслышно прошептала Ольга, сжала руки обоих братьев и, решившись, сказала на весь храм: – О Мать Претемнейшая и Сестра Молчаливая, перед лицом твоим я, Ольга Волкова-Мортале, беру Ренара и Мориса Д`Амарьяк в мужья и клянусь любить и почитать, пока Ты не разлучишь нас. Благослови нас!