Строптивая невеста

– Я прекрасно вас поняла, – таким же ледяным тоном ответила королю Ольга, не обращая внимания на попытку Людвига их развести по разным углам.

К сожалению, Ланс был ранен и не смог даже подняться, не то что ему помочь, а братцы Д`Амарьяки глядели с таким нездоровым любопытством, словно в обоих были встроенные магокамеры, да что там, сразу типографские станки!

– Княжна, вы все обсудите потом, – нажал Людвиг. – Идите умойтесь, вы…

– Вы в крови! – не удержался Гельмут. – Это недопустимо! Вы ранены? Как вы могли, Ольга!

– Даже не знаю, Гельмут, как же я могла, – от ее шипения вулкан бы замерз. – Говорят, вилкой. Или, по-вашему, мне подобало забиться в уголок и трусливо визжать, пока кадавр жрал моих друзей? Или, может быть, мне подобает позволить Храму заблокировать свой нечестивый дар и смиренно угаснуть к тридцати годам? Ради государственного блага, разумеется!

– Да как вы смеете!

– Как-как. Каком кверху! – Ольга швырнула пустую стопку на пол и сделала шаг к Гельмуту. – Я – некрос! Родилась некросом и умру некросом! И никто, слышите, никто не смеет мне указывать, что делать со своим даром! Я закончу Академию, и вы не имеете никакого права мне запрещать!

Баргот всетемнейший, и что прикажете делать с этими двумя? Не затыкать же рот собственному королю. Тем более, когда он на пороге великого осознания: нельзя жениться на Волковой, нельзя ни в коем случае. Ну нет. Пусть доскандалят.

И Людвиг осторожно отошел в сторонку, к любимой супруге, которая с большим интересом наблюдала за представлением. Рядом с ней тем же занималась леди Хоббстен, правда, страшно нервничая и ломая пальцы. За кого она переживала больше, за подругу или Гельмута, было не понять. Наверняка она и сама пока не разобралась.

– Мы же не будем вмешиваться, Люци? – тихонько спросила Рина, беря его под руку и прижимаясь к боку.

– Кто мы такие, чтобы учить его величество жить? – так же тихо ответил Людвиг.

– Закройте рот, княжна, и ступайте в мобиль, – тем временем, умудрившись не потерять ни капли королевского достоинства, распорядился Гельмут. – Вы едете во дворец. Помолвка завтра, свадьба через месяц. И до тех пор вы не выйдете из своей комнаты. Хватит позориться самой и позорить страну, оказавшую вам честь.

– Позорить? Позорить вас?! – Ольга отрывисто и хрипло рассмеялась, при этом засветившись вся, с ног до головы, мертвенно-зеленым светом. – Вот что для вас важно, позорить! А что будет со мной, вам плевать! И вам, и проклятым драконам, всем плевать! Но что, если мне тоже плевать на вас, а, ваше светлое величество? Засуньте свое «подобает»…

Ольгу прервала рука, зажавшая ее рот.

– Ой, какие дела-а… – шепотом прокомментировала Рина. – Сын Черного Карлика? У них любовь?

– Похоже. Тише, любимая.

Горбун подошел неслышно, даже Людвиг его не заметил. И просто-напросто зажал Ольге рот и прижал к себе так, чтобы она не смогла пошевелить руками.

– Олье, дорогая, не выходи из себя, прошу. Ты сейчас наговоришь на войну.

К удивлению Людвига и Рины (и к еще большему – Гельмута), Ольга не взорвалась, не пнула наглеца, даже не укусила. А вздохнула и пожала плечами.

– Все, ты успокоилась?

– Угум, – промычала она.

Горбун убрал руку, но не отошел, а продолжил обнимать. И прямо глянул на Гельмута, глаза в глаза. М-да. Чего он добивается, интересно? Вряд ли дипломатического скандала.

– Как мило. Какой-то мальчишка смеет трогать… мою невесту… – последние слова Гельмут выплюнул с отвращением.

– Не вашу невесту, а свою коллегу, – без малейшего пиетета парировал Д`Амарьяк.

– Мы, темные, должны стоять друг за друга, – присоединился к нему второй брат, красавчик. – Вы не желаете поблагодарить княжну за то, что она избавила столицу от опаснейшей твари? Опасность ранга «красный». Практически в одиночку. Спросите у полковника Бастельеро, легко ли упокоить кадавра. А ведь после морга он мог бы пойти поиграть и в королевский дворец. К вам лично, ваше величество.

Гельмут от такой наглости побледнел и едва не задохнулся. Не привык, бедняжка, что кто-то смеет открыто ему противоречить. Избаловался вконец.

– Бастельеро, убери этих… франков, – бросил он.

– Франки, брысь отсюда. И Веннера прихватите до лазарета, что ли, – вздохнул Людвиг, отрываясь от любимой супруги и шагая к Гельмуту. – Прошу простить, ваше величество, но это – место преступления, которое я должен расследовать. Если, конечно, вы не желаете отправить меня в отставку.

Д`Амарьяки дружно фыркнули, но спорить не стали. Отступили к Лансу, так и сидящему на полу в обнимку с мертвым завморга и продолжающему прием спирта перорально. В целях дезинфекции организма после попадания ядовитой кадаврьей крови.

Ольга отступила вслед за ними. Зеленое свечение усилилось, концы ее волос искрили от плохо контролируемой энергии, по углам начали сгущаться тени.

– Прошу прощения, ваше величество, – идеально ровно и холодно сказала она. Словно не было никакого спирта. – Но во дворец я не поеду.

– Вы… – начал побелевший от ярости Гельмут.

– Она сейчас сорвется, и тебе это не понравится, кузен, – жестко оборвал его Людвиг. – Уходите. Быстро! Рина…