Строптивые фавориты

Надо сказать, что Анна была прекрасным мастером создания публичного образа матери нации. Она неукоснительно исполняла все обряды англиканской церкви, следуя своей репутации рьяной ее защитницы. Королева пренебрегала тщетой светских развлечений, и при ее дворе царила ужасающая скука – при том, что в Европе еще не поблекла слава Версаля. Анна отлично усвоила королевскую манеру держаться величественно, но любезно, что выставляло ее в выгодном свете по сравнению с резковатым Вильгельмом, нередко пренебрегавшим тонкостями этикета. Особенно прославилась ее манера произнесения речей на открытии и закрытии парламента, а также ответы на парламентские запросы. Естественно, речи писали для нее министры, но она зачитывала их «с большой значимостью и авторитетом, а также с мягкостью в голосе и приятностью в произношении, чрезвычайно оживлявшими то, что она произносила». Пригодились уроки, полученные ею в юности от актрисы Элизабет Берри.

В отличие от королевы-девственницы, Анна была замужней дамой. К сожалению, ее супруг, принц Георг, заработал прочную репутацию полного ничтожества. Дабы как-то поднять его престиж, в 1702 году Георга возвели в звание «генералиссимуса всех вооруженных сил на суше и на море». Это номинально делало его начальником Мальборо, и полководец признавал это, стараясь держать как королеву, так и принца Датского в курсе всех военных событий. Далее Георга назначили лордом верховным адмиралом. Эта должность была отнюдь не синекурой, ибо флот поглощал почти половину военных расходов. Поскольку принц часто хворал, он передавал часть своих полномочий Совету. Этим пользовался один из его членов, брат Мальборо Джордж Черчилль, горький пьяница, по свидетельству его невестки Сары, обладавший гомосексуальными наклонностями и, по слухам, питавший якобитские симпатии. Отсюда пошли толки, что под прикрытием принца Датского он продвигал по службе людей только сходных политических взглядов. В результате провизия, поступавшая на флот, была настолько плоха, что матросы мерли как мухи от пищевых отравлений, а коммерсанты жаловались, что военный флот не обеспечивал соответствующее сопровождение, в результате чего торговые суда подвергались нападению французов.

Анна считала ценным обсуждать политику со своим мужем и делилась об этом с Сарой, для которой принц Датский был натурально пустым местом. По ее выражению, даже выигрыш у него больших сумм в карты был «лишь незначительным вознаграждением за каторгу составлять ему компанию». Впрочем, некоторые историки считают ее мнение предвзятым, поскольку многие современники считали Георга «принцем с хорошим, здравым пониманием, но скромным в проявлении оного».

Схватки в палатах парламента и на страницах газет

Анне предстояло править в сложное время, ибо большая часть этого периода пришлась на войну, поглощавшую неимоверные финансовые средства. Как известно, в Англии расходы королевства утверждает парламент; дядя королевы, Карл II, получавший субсидию от своего кузена, Людовика XIV, последние пять лет своего правления его вообще не созывал. При Анне же парламент ежегодно собирался осенью на сессии, длившиеся иной раз по пять месяцев.

Главным способом изъятия денег у населения был двадцатипроцентный налог на землю плюс таможенные и акцизные сборы, налагаемые практически на все товары. Помимо предметов роскоши – алкогольные напитки, тонкая бумага и пергамент, золотая и серебряная нить для вышивания – под налогообложение подпадали и товары первой необходимости вроде соли, мыла, хмеля, угля, кожи, восковых свечей, растительного масла, уксуса, сахара, табака, позднее к этому перечню добавили чай, кофе, книги, игральные карты, хлопчатобумажные ткани и шелка. Правление Анны также ознаменовалось ожесточенным политическим соперничеством между партиями тори и вигов. Если в 1688 году рознь между ними утихла, ибо партии объединило общее неприятие деяний Иакова II, то теперь вражда вспыхнула с новой силой.

Если не вдаваться в излишние подробности, виги выступали за ограничение королевской власти и расширение полномочий парламента. Поскольку политика в ту пору в Англии имела сильную религиозную подоплеку, виги были непримиримо настроены в отношении Франции, средоточия абсолютизма и папизма, и считали, что терпимость должна распространяться и на инакомыслящих внутри англиканской церкви (каковых было немало), дабы выступать единым фронтом против католицизма.