Студент (СИ)

- Молодец Новикова! - похвалил Светку Волков и одобрительно захлопал в зал, призывая последовать его примеру. Раздались жидкие хлопки.

- А почему это судят Богомолова? А что, Миронова вообще не причем? - произнес с места кто-то из Юркиной группы.

- "Правильно", "береги честь смолоду", "Мироновой позор", - понеслось из зала.

Волков постучал пробкой по графину, призывая к тишине.

- Мы здесь никого не судим, - судят в другом месте. Мы разбираем дело комсомольца Богданова, так что ведите себя прилично. Миронова - жертва. Она сама написала заявление с просьбой наказать подлеца.

- Я не подлец! - Юрка вскочил с места. - Вы не имеете права меня оскорблять.

- Сядь, Богданов. Тебе слова никто не давал. Вещи нужно называть своими именами. Это что, не подлость, опозорить девчонку, а потом бросить?

Маша Миронова вскочила с места и с плачем бросилась к выходу. За ней устремилась Мила.

- А тогда нужно судить не одного Богданова, потому что здесь таких опозоренных ползала, - произнес чей-то насмешливый голос.

Раздался смех и на голову охальника посыпались возмущенные голоса студенток.

- Кто сказал? - вскинулся Серега Волков. - Балаган из собрания делать не позволим!

Он стукнул он кулаком по столу так, что стакан звякнул о графин.

- Разрешите мне! - встал секретарь обкома Осадчий.

- Слово предоставляется секретарю нашего Обкома комсомола товарищу Осадчему Игорю Николаевичу, - мгновенно среагировал Волков и снова похлопал в зал, который ответил достаточно громкими аплодисментами.

Осадчий говорил долго. Говорил правильные слова о том, что мы строим социализм и в современных условиях все более нетерпимыми становятся факты тунеядства, пьянства и аморального поведения, что главная задача ВЛКСМ - воспитывать юношей и девушек на великих идеях марксизма-ленинизма, вырабатывать и укреплять у молодого поколения классовый подход ко всем явлениям общественной жизни. Он цитировал Устав ВЛКСМ о том, что каждый комсомолец должен соблюдать нормы коммунистической морали, ставить общественные интересы выше личных, быть честным, скромным и непримиримым к нарушениям социалистической законности, а также личным примером утверждать здоровый образ жизни.

- То, что произошло у вас - это недопустимо и несовместимо со званием комсомольца. Мы должны вести решительную борьбу с подобными явлениями, создавая обстановку нетерпимости к фактам расхлябанности и аморального поведения своих товарищей. Я думаю, что таким комсомольцам как Богомолов у нас не место, -

- закончил, наконец, свою речь Осадчий теперь уже под ленивые аплодисменты аудитории.

Вопрос об исключении Юрки из комсомола за аморальное поведение поставили на голосование.

Кто-то заявил с места, что ничего аморального в поведении Богомолова нет. Зал на это прореагировал одобрительным шумом, а секретарь комитет комсомола института Сергей Волков выразил недовольство:

- Если вы не понимаете, что такое аморальное поведение, я объясню. Аморальное поведение - это поведение, противоречащее общепринятым нормам морали, то есть недостойное поведение, которое и проявил Богомолов по отношению к девушке.

Проголосовали не единогласно, но необходимые две трети голосов набралось. Юрка встал и, демонстрируя равнодушие, вышел из зала. Волков попытался его задержать: "Богданов, мы тебя еще не отпускали", но Юрка даже не взглянул на него. Я тоже не стал задерживать, посчитав это совершенно бессмысленным делом, и вышел следом, услышав за собой отчетливый голос Осадчего: "Это кто?" и слова Волкова, сказанные почему-то с иронией: "Дружок Богданова".

Мой демарш расценили как вызывающее поведение и проявление неуважения к собранию. Но я отделался строгим выговором без занесения в личное дело, благодаря хорошей характеристике декана факультета Николая Сергеевича Зимина, которую поддержал секретарь нашего факультета Славка Сорокин.

Глава 19

Бедная Маша и обиженный Юрка. Скандал Юрки с отцом. Заратустра, Ницше и "Майн кампф". Вопрос с экспедицией и учебой. Примитивная проповедь силы и власти. Лякса решает поступать в МГУ.

- Что будешь делать? - спросил я Юрку.

- Не знаю - пожал он плечами. - Скорее всего, уеду куда-нибудь.

- А зачем уезжать-то? - возразил я. - Тебя же из института не выгоняют.

- Выгонят, - уверенно сказал Юрка. - Но в любом случае я в институт не вернусь.

- А как с Машей?

- Никак! После того, что она сделала, у нас ней ничего быть не может. Если бы не это собрание, я, может быть, с ней и помирился бы. Она мне нравилась, и я рассчитывал на серьезные отношения. Она сама все испортила.

Я хотел проводить Юрку до дома, но, когда мы дошли до Красного моста и я пошел с ним дальше, он меня остановил.

- Извини, - сказал Юрка. - Но мне лучше сейчас побыть одному. Подумать и все взвесить что ли... Не знаю, как еще буду объяснятся с родителями.

Он безнадежно махнул рукой и пошел, широко шагая, твердой походкой, хотя я представлял, как ему сейчас приходится нелегко...

К Юрке я зашел на следующий день.

Дверь открыла Наталия Дмитриевна и сразу зашептала:

- Здравствуй, Володя. Вот хорошо, что ты пришел...