Субъект. Часть вторая

Ослепленные каждый своей проблемой, никто из них не замечал, что объединенными, как если бы нарочито прикладываемыми усилиями они синхронно освобождали пространство для прохода, как если бы толпу прорезывал раскручивающийся рулон красной дорожки, спешно выстилаемой для церемониального шествия исключительно важного лица. Они нервно оборачивались каждый в свою сторону, где в поле их зрения отсутствовал я – неспешно идущий по расчищающемуся передо мной проходу, с застывшим взглядом, сосредоточившимся на всех обращенных к нему спинах разом.

На мне болталась летняя, мрачного цвета кожанка, бедра обтягивали новые джинсы. Ступни же, уже успевшие порядком окоченеть, были вдеты в увесистые берцы рыжеватого оттенка. Первое, что пришлось по размеру.

Выбирать особо не приходилось, так как всюду сновали назойливые консультанты, зорко отслеживая и тщательно запоминая каждого зашедшего в отдел – зона с этой одеждой была наименее просматриваемая, под плавающим прицелом внимания всего одного, выглядевшего донельзя уставшим человека. Ему я стер кратковременную память так, что он не в силах был даже просто пошевелиться еще некоторое время. С дебильно-озадаченным выражением лица он еще с минуту смотрел в точку, где только что был я – проворно зашнуровывающий на своих босых ногах подошедшие ботинки. На выходе я обесточил противокражную систему в момент прохождения мимо нее. Сигнализирующие магниты, намертво прикрепленные к рукавам, задним карманам и подошве, я открепил одним коротким, временно аннулирующим полярность воздействием, затем украдкой вытряхнул их из рукава в первую же попавшуюся урну.

Далее я неторопливо прошелся вдоль рядов элитного продуктового магазина. Мои глаза застлались мечтательной поволокой при виде пупырчато-розоватых тушек крабов, я ласкал взглядом аппетитные подрумянившиеся окорочка, загорающие под лучами множества голодных глаз на террасе холеного прилавка. Не давая себе отчета, надолго замирал напротив полок со свежеиспеченными булочками. Пошатавшись с полчаса по магазину, я пресытился до краев. Чуть ли не икая и удерживая вокруг себя планетарную систему плотно сотканных клубков из аминокислотных нитей высококачественных белков, жиров и углеводов, я довольно побрел на выход.

Вороватый взгляд и цементирующее мышцы напряжение, не ослабевавшее с того самого момента, когда в холле передо мной приглашающе разъехалась автоматическая дверь, начало спадать, лицо разглаживалось, поджатые было плечи опустились, раздвинулись, выпячивая грудь. Я чувствовал себя уверенно, настоящим хозяином положения, что имел право избегать всех этих вынужденных прикосновений, который был способен гордо отказаться от участия во всей этой малоприятной толкотне. Хоть и никто об этом толком и не подозревал, пусть так.

Когда я подошел к опустевшему за две секунды до этого эскалатору, что-то вдруг заставило меня напрячься. Резко обернувшись, я поймал на себе прямой взгляд незнакомца в капюшоне и солнечных очках, вальяжно рассевшегося за кофейным столиком. Он не стал отводить лицо, а лишь улыбнулся и как бы невзначай указал на две чашки кофе, стоящих перед ним.

– Ну, чего встал, – грубо толкнул меня в спину мужчина с растопыренными руками. Я спохватился, что застыл посреди прохода к эскалатору. Чуть поколебавшись, я все же направился к незнакомцу. Под самым горлом тревожно бухало сердце. Кто же это может быть…

Дождавшись, пока я расположусь напротив, незнакомец снял очки. На меня смотрели жуткие, слегка красноватые глаза, обрамленные белыми, как кубики сахара в блюдце на столике, бровями. Невыразительные черты лица мне ни о чем не говорили. И, тем не менее, эту экзотичную белую кожу я узнал…

– Ты, – прошипел я, приподнимаясь над столом, – чего вам от меня нужно…

– Тише-тише, – молвил альбинос из Айсберга, снова нацепляя на себя очки, – не стоит нам привлекать к себе внимание…

Снизу на эскалаторе раздался грохот, а следом сдавленный крик. Люди, сидящие за столиками рядом, повскакивали и подбежали к перилам, чтобы посмотреть. Альбинос занервничал.

– Что там происходит?

– Шнурок какого-то парня зажевало ступеньками, – небрежно объяснил я.

– А-а, – протянул альбинос, заметно успокаиваясь. – Уж не того ли самого, что тебя толкнул?

– Его самого.

– Справедливо. Что ж, давай к делу…

– Какие тут еще могут быть дела? – удивился я, пораженный самоуверенностью этой организации. – Вам мало что ли того раза? Приставили шпионить моего же соседа… А до этого психотерапевтом притворялся… Ты хочешь перелететь сейчас через эти перила?.. А? Какие еще могут быть предложения от Айсберга?..

– Это похоже на официальное предложение? – спросил альбинос, многозначительно поправив свой капюшон.

Я нахмурился. То, что он не желает быть кем-то узнанным помимо меня, я понял сразу. Только поэтому он все еще был жив.

– Что ты хочешь?

– Слегка помочь. Но с каждым твоим новым словом я все меньше нахожу в себе желание на это…

Я бегло осмотрелся по сторонам, не отводя от него взгляда.

– То есть, помочь?.. Неужели думаете, что я смогу вам еще раз хоть когда-нибудь поверить?