Суданская трагедия любви

— Я очень прошу, ты никуда сегодня не торопись. Ты сделай меня счастье. Я так радуюсь. Если хочешь, быть сегодня здесь. А завтра мы едем в твой гостиница, берём вещи и летим в Вау.

Глава 13

ВСТРЕЧА В ВАУ

Удивительная штука жизнь. Она полна неожиданностей. Даже тогда, когда всё становится рутиной, когда изо дня в день всё происходит одинаково до скучноты, когда ты привыкаешь к однообразию бытия и с тоской думаешь, что завтра будет то же, что и сегодня, может произойти что-то такое, что изменит всю твою жизнь до неузнаваемости так, что ты начнёшь метаться из стороны в сторону, кружиться и вертеться как волчок, скакать и прыгать до полного изнеможения, и тогда вдруг захочется, чтобы всё опять было по старому, что бы потекли рутинные дни.

А то бывает наоборот. Ты вьёшься вьюном целыми днями, забывая, когда кончился день и началась ночь, не знаешь ни минуты покоя, ты в водовороте событий, от которых ты не только не отталкиваешься, но как бы ввинчиваешься в них, ты не можешь без них, без этого изматывающего потока дел, когда нужно обо всём помнить, всюду успеть и всё суметь, ты частичка броуновского движения. И вдруг, опять это вдруг, всё обрывается. Тебе не нужно никуда спешить, нет необходимости куда-то звонить, кого-то подгонять, о чём-то спрашивать, за что-то отвечать. Это как обрыв натянутых проводов, концы которых могут улететь, куда угодно, если их не удержать силой.

Одним словом, неожиданность неожиданности рознь. Вот я к своим сорока годам привык к холостой размеренной жизни. Нет, работа репортёра далека от спокойствия. Тут, как говорится, покой может только сниться. Но к разъездам, к волнениям интервьюируемых, к переживаниям за опубликованный материал и прочим беспокойствам, связанным с газетной работой, я давно привык. И, быть может, эта суматошная репортёрская жизнь меня отвлекала от любовных вздохов, ухаживаний за девицами, от их притязаний на меня. Поэтому я всё не представлял себе настоящей семейной жизни, не чувствовал, что именно какая-то женщина мне очень нужна. Да и некогда мне было об этом думать. Я приходил домой, садился писать материал, включив электрический чайник, на ходу ел, пил кофе, иногда жарил себе яичницу и варил макароны с сосисками, иногда стирал вещи в стиральной машине. Короче говоря, обслуживал себя сам по армейской привычке. И это мне нравилось.

С девчатами, конечно, приходилось бывать в самых разных ситуациях. Иные прилипали, как репей, который трудно было оторвать, но я таких боялся. С Ритой всё шло нормально. Мы дружили со студенческих пор, но ни она, ни я на женитьбе не настаивали. Всё присматривались друг к другу. То ли обоим было некогда. Она разъезжала по стране не меньше меня.

И вот вдруг Халима. Точно проглотил я снадобье волшебное, и обволокло оно меня с головы до ног. Знакомы то были всего несколько часов, а такое чувство было, будто всю жизнь смотрю в эти голубые глаза и слышу неправильную речь, но уверенной в себе женщины.

Наверное, это случается раз в столетие, когда две души сталкиваются однажды и неведомо почему, сразу сливаются воедино, заполняя друг друга собой, чтоб никогда больше не расставаться.

Мы пили коньяк, вино, виски, но, казалось, пьянели не от напитков, а от счастья неожиданной встречи. Мы говорили на русском и английском языках и не могли наговориться, рассказывая друг другу о себе, пока она не поднялась и, подойдя ко мне, не присела мне на колени, нежно обхватив мою голову руками и прижавшись губами к моим губам.

Я потерялся в этом мире любви, которую не знал до сих пор. Я отдал себя этой женщине, как она отдала себя мне, безоглядно, бездумно, только потому, что иначе не могло быть, потому что наши души внезапно соединились.

Следующим утром я проснулся, не понимая, где я и что со мной происходит. Надо мной полог москитной сетки. Звонит телефон. Поворачиваю голову и вижу улыбающееся лицо Халимы. Реальность начинает доходить до моего сознания. Я понимаю, что счастлив. Тянусь губами к её губам. Мы сливаемся в поцелуе. Телефон продолжает звонить.

Но так только говорят «звонит телефон». На самом деле из него слышатся звуки бравурного марша. Это мой мобильник. Он лежит на прикроватном столике за пологом со стороны Халимы. Она берёт его и передаёт мне. Я прерываю марш нажатием кнопки разговора.

Из трубки доносится голос Ани:

— Привет, Женя. Ты не спишь? Что долго не отвечаешь?

В растерянности от такого звонка я не знаю, что ответить, и бухаю:

— Я сплю. А который час?

Радостный голос Ани щебечет:

— У нас девять, но я уже успела сбегать в киоск и купить вашу газету. Там вышла твоя статья.

— Значит, у нас только восемь утра. Ты не могла бы перезвонить попозже?

— Вот те на! Ты что же, не рад моему звонку? А я тебя хотела поскорее обрадовать твоим эссе. Правда, я с ним не согласна. В Киеве на майдан пришёл народ, возмущённый коррупцией в правительстве. И украинцы хотят в Европу, ну и пусть себе идут туда. Потом поймут, если будет хуже, и вернутся.

Такого я от Анны не ожидал. Мы с нею не обсуждали украинскую тему. Но мне сейчас не до неё, и я говорю: