Суданская трагедия любви

Халима давно сидит рядом со мной и смотрит, как я печатаю текст. Краем глаза я замечаю это, но продолжаю работать. Наконец, вхожу в почту и отправляю материал. Смотрю на Халиму. Она говорит:

— Мы хочу обедать.

Я улыбаюсь её неправильному русскому языку, но не спешу поправлять. Придёт время — научится. За столом нас ждут мама Халимы и Джозеф. Во время обеда Рита рассказывает о том, как она полюбила Женю и какой он хороший, как он учил её и двух инженеров русскому языку, как он пел песни с ребятами. Она помнит всё до мельчайших подробностей и больше всего мечтает встретиться с ним. Рассказывая, она иногда подносит край своего топа к глазам. Воспоминания не проходят без переживаний.

Джозеф говорит, что разговаривал с влиятельным лицом из Джубы относительно работы Халимы в Московском посольстве. Он обещал посодействовать. Халима расцвела улыбкой и поцеловала деда. Я уже представляю Халиму в моей московской квартире. Думаю, надо будет к её приезду купить машину, до чего у меня всё не доходили руки из-за постоянных командировок.

После обеда Джозеф предлагает ещё часик переждать жару. Я думаю, ему хочется поспать. Ну, это и разумно. Ему уже восемьдесят шесть лет. Да и вообще в Судане принято днём в самое пекло отдыхать.

Сажусь снова за ноутбук. Теперь переписываю, приводя в порядок, взятые на диктофон интервью. Переношу в память компьютера фотографии с фотоаппарата, чтобы освободить место для новых снимков. Халима разговаривает по телефону с кем-то из Джубы. Наверное, даёт распоряжения или, наоборот, выслушивает указания шефа. Слышу, как она звонит в аэропорт и заказывает нам билеты до Хартума. Она решила проводить меня до самого отлёта в Россию. Да у неё есть и другие дела в северной столице.

Работу мою прерывают предложением ехать в аэропорт. Халима сама садится за руль, освободив от этой обязанности своего деда, который вместе с Ритой садится на заднее сиденье. Я сажусь рядом с Халимой, и мы едем.

Уже темнеет, но ещё всё вокруг видно, когда после проезда примерно с километр пути нас встречают, перекрыв дорогу с копьями, готовыми для броска, четверо полностью обнажённых воина. По краям дороги впереди стоящей линии ещё по два обнажённых воина с копьями. Позади них ещё несколько.

У меня в голове мгновенно мелькает рассказ о том, что именно здесь на юге Судана существовало племя ньям-ньям, относившееся к каннибалам. Они ели людей. Неужели это есть на самом деле? Я смотрю на Халиму, которая тормозит и останавливает машину, говоря мне:

— Не волнуйся, Женя, это наши.

Воины подбегают к машине, из которой тут же вылезает Джозеф. При виде его воины останавливаются и опускают копья. Только теперь я замечаю на лбах у воинов по три продольных шрама, такие же, как и у Джозефа. Мне становится понятным слова Халимы «Это наши». Воины были из племени Динка.

Джозеф что-то говорит им. Они улыбаются. Я прихожу в себя от испуга и, быстро оценив ситуацию, тоже выхожу из машины и быстро делаю кадры фотоаппаратом. Увидев мою камеру, воины замирают в воинственных позах. Почти все они молодые, совсем мальчишки, но уже высокие с рыжеватыми от мытья в коровьей моче короткими волосами на головах. Дарю им два значка, не представляя, куда они их денут. Но те, кому достались значки, хорошо знают, что с ними делать. Они вкладывают их на головы, поместив среди курчавых волос.

Халима зовёт, и мы с Джозефом садимся в машину. Джозеф объясняет, что это отряд молодых воинов племени, которых обучают, как останавливать машины, когда будет в том надобность. Они знают, что война кончилась, но готовятся на тот случай, если арабы придут снова. Это пояснение меня очень интересует, и, пока мы едем, я записываю его в блокнот. Халима улыбается, уверенно ведя машину. Я опять думаю, что надо обязательно купить в Москве автомобиль. Халима привыкла ездить на машине.

Мы едем в управление аэропорта, которое, как оказалось, находится в Вау, где Халима берёт отложенные ей билеты. Затем Халима ведёт меня прямиком в находящийся по соседству ювелирный магазин, где уже ждут нас Джозеф с Ритой. Я ничего не понимаю, а Халима говорит:

— Дедушка покупай тебе и мне кольцо. Посмотри здесь.

Я ошарашен, но смотрю на прилавок. Там в витрине много разных золотых колец. Я растерян и говорю, что не знаю, какое выбрать. Тогда Халима сама выбирает широкие кольца и показывает на них продавцу. Тот просит мою руку и руку Халимы, смотрит на них оценивающим взглядом и через минуту протягивает кольца. Я примеряю — точно по пальцу. Продавец угадал. Так же было и с Халимой. Мы снимаем кольца, продавец укладывает их в коробки. Джозеф протягивает банковскую карточку для оплаты и забирает кольца, затем передаёт их Рите, она прячет в сумку.

Выходим из магазина и идём к машине.

— Сейчас едем каниса, — говорит Халима.

— О кей! — соглашаюсь я, поскольку мы ещё днём запланировали посетить их старого друга Фильберто, у которого я собираюсь тоже взять интервью.