Суданская трагедия любви

Каниса, или католическая церковь впечатляет меня вблизи своими размерами и красивой отделкой. Мы входим через главные двери, но из прихожей ведёт лестница на второй этаж. Мы поднимаемся по ней и, нажав на кнопку звонка, входим в раскрывшуюся дверь квартиры. На пороге нас встречает одетый по европейски в костюм пожилой мужчина. Он радостно обнимает пришедших, а мне протягивает руку, представляясь:

— Фильберто. Я уже знаю о вас. Знаю, что вы журналист из Москвы. У меня были раньше друзья из Советского Союза. Мы очень дружили.

Говоря это, он усаживает нас на стулья и предлагает чай. Я включаю диктофон. Мы сидим за столом, за чашками чая и Фильберто говорит, посмеиваясь радостно воспоминаниям, о том, как он с мальчишками ловил по двору свинью, чтобы отдать русским, которые боялись покупать мясо на рынке из-за того, что оно всегда там облеплено мухами, как ездили на охоту и всегда делились добычей, кто бы не убил газель или зайца.

Спрашиваю Фильберто о его отношении к арабам. Он посерьёзнел и стал говорить о недобрых законах мусульман, о том, что все люди братья, но мусульмане по-другому это понимают, и поэтому с ними трудно. Он говорит о войне, которую ведёт его паства с мусульманским миром, но, что он желает всем добра.

Я достаю из дипломата матрёшку, самовар и дарю их Фильберто. Он приходит в бурный восторг и говорит, что таких сувениров у него нет.

И вдруг Халима говорит мне:

— Женя, мы можно обвенчаться здесь. Фильберто согласен.

Мгновенно я понял, зачем мы поехали в канису: не для того, чтобы я взял интервью, а для того, чтобы обвенчаться и тем скрепить навечно наш союз. Я никогда не был верующим человеком, меня не крестили в детстве, я настоящий атеист. Но я люблю Халиму и готов пойти на всё ради её любви. И я отвечаю ей тоже на русском языке:

— Милая Халима! Я не верю в бога, но я люблю тебя и, если тебе хочется, мы обвенчаемся с тобой. Это единственный способ сегодня сделать наши отношения официальными. Я хочу быть твоим мужем. Давай обвенчаемся.

Все присутствующие по счастливому лицу Халимы поняли только одно, что я согласен на венчание и радуются вместе с нею. Мы спускаемся по лестнице, входим в огромное, но скромно украшенное помещение, где за алтарём становится Фильберто, и происходит наше венчание. Мама Халимы достаёт кольца, и мы с моей невестой надеваем их друг другу на пальцы и целуемся. Фильберто достаёт откуда-то бокалы, а Джозеф, словно фокусник, достаёт из сумки Риты бутылку шампанского. Мы выпиваем, и я становлюсь в понимании родственников и самой Халимы её настоящим мужем.

Возвращаемся в посёлок вместе с Фильберто. В доме устраивается настоящее пиршество. Гуляем почти всю ночь. Неизвестно откуда, все узнали о торжестве и приходят в гости, дарят подарки. У меня никогда не было столько родственников и столько подарков. Вручают статуэтки из эбенового дерева, охотничий нож, наконечник копья, костюм, майки, фотокамеру, отрез на платье и золотой перстень моей маме, перстень и зажим на галстук папе и ещё много разных предметов, которые я не успеваю уложить в своей памяти. Все желают нам с Халимой детей и счастливой новой жизни.

Лечь спать удаётся только под утро, и до середины дня нас никто не беспокоит. Наш самолёт улетает в пять вечера. Поднимаемся, умываемся, завтракаем и упаковываем вещи. Мне подарили и чемодан, который быстро заполняется подарками. В аэропорт нас провожает несколько машин родственников и друзей Халимы. В этот раз она не садится за руль, а устраивается рядом со мной и мамой на заднем сидении.

По дороге я мысленно прощаюсь с югом Судана, который стал мне таким дорогим. Прощаюсь с саванной, с рекой Суэ, с полуголыми племенами, отдельные представители которых встречаются нам по пути, с газелями, прячущимися за деревьями, с бегемотами, так и не выглянувшими из воды, с большими белыми птицами марабу и такими же белыми, но маленькими и крикливыми чайками, встретившиеся нам на реке. Я прощаюсь со всем диким миром юга Судана, со всем его народом, таким отзывчивым, таким искренним, таким добрым, принявшим меня в свою семью столь легко, столь сердечно, что слёзы выступают из глаз от такого радушия, которое вряд ли где-нибудь встретишь в нашем современном цивилизованном мире европейского или западного капитализма с его вечной погоней за наживой, за которой забывается человеческая душа, честность, искренность, неподдельная любовь.

Боюсь пошевелиться, потому что опять чувствую голову Халимы на своём плече. Она счастливо уснула. Я тоже счастлив.

Глава 15

РАССТАВАНИЕ

Я прощаюсь с Халимой. Объявили посадку. Заканчивается моя командировка в Судан. Фантастическая командировка пролетела как сон, как один день, но полный событий.