Судьба и другие аттракционы (сборник)

– Извините, а кроме нас троих еще кто-то предполагается? – вдруг спросил Ветфельд.

– Вы же видели, как мы сегодня избавлялись от тех, кто…

– Это чтобы они не мешали нам, – перебил Арбов, – или потому что они действительно могли навредить себе?

Управляющий промолчал.

– Но то, что привилегированное быдло, – продолжал Арбов, – получило от ворот поворот – само по себе приятно… Ради этого уже стоило, – добавил он не без самоиронии.

– Но а всё-таки, каковы реальные риски? – спросил Ветфельд. – Мы же понимаем, что вы сегодня просто припугнули назойливую пару.

– Иногда они существенно выше, – успокоил его управляющий, – но не так грубы, разумеется, как я говорил, – управляющий глянул на Арбова, – вашим соотечественникам.

– Значит, всё это серьезно, – сник Ветфельд.

– Это настолько индивидуально и не просчитываемо… – начал управляющий.

– Как в жизни? – непонятно было, Лидия обрадовалась или же это был сарказм.

– Примерно так. Только, может быть, здесь несколько больше будет зависеть от вас. (Не за этим ли вы и рвались сюда?) Впрочем, тоже не обязательно. Единственное, что могу сказать со всей определенностью, – управляющий снова сел за стол на свое место, – вы будете нашим постояльцами в течение двух недель и никого кроме вас в отеле не будет.

– Ну а те, кто стремился попасть к вам за все эти годы, – начал было Арбов.

– Те, кто стремился, или те, кто попадал? – уточнил управляющий.

– Вы, наверное, их как-то… классифицируете? – Ветфельд пытался быть ироничным.

– Приходящие к нам, – управляющий понял его, – делятся на две категории. Первые – это те, кто считает, что здесь, – управляющий показал пальцем в пол так, будто имелось в виду здесь именно, – сбывается желание . То единственное, самое-самое, что порой не зависит от знания самого человека о нем. (Как вы, наверное, знаете.) Он, предположим, хочет войти в историю, создать шедевр на все времена, а получает, скажем, щенка или котенка, ну, или его женщина вдруг начинает относиться к нему с несколько большим пониманием, жалеет его и так далее, – управляющий привстал, уперся ладонями в стол, подался вперед, – мы тоже до поры считали, что здесь воплощаются мечты, но всё оказалось сложнее. – Управляющий сел, точнее, плюхнулся на свой стул, откинулся на его спинку, – те, кто приходил за мечтой, весьма часто нарывались на то, чтобы узнать о себе правду. А правда, ладно, если б была страшна или, скажем, жестока – она очень часто оказывается унизительной.

– Если воплотится мечта, исполнится желание, – задумался Арбов, – может быть, изменится сама эта правда, перестанет быть столь жестокой или же стыдной?

– А что, если правда такова, – возразил ему Ветфельд, – что, узнав ее, он открывает бессмысленность мечты, отказывается от воплощения… чтобы не осквернить мечту собой или же воплощением?

– А были те, кто получил не котенка все-таки, а возможность создать шедевр, обессмертить себя? – спросила Лидия.

– Были, – кивнул управляющий, – но они, как правило, упускали главное, тем самым обворовывая свои будущие шедевры, заранее задавая им пределы, загоняя в рамки. А бессмертие, что же… оно может быть достаточно плоским.

– Ну, а как насчет разных там наполеонов, гитлеров, бен ладенов и прочих? – поднял руку Арбов.

– Я же говорю, – управляющий был терпелив, – приходят за мечтой, получают правду, но в их случае это бессмысленно, а в своем праве на воплощение они не сомневаются, в отсутствии воплощения видят происки, заговор, так что мы стараемся отсеивать таких на подступах. К тому же с ними скучно.

– А те, кто пришел, предположим, избавить близкого человека от рака? – Лидия заставила себя спросить невозмутимо.

– Их оказалось не так уж много, – отвел глаза управляющий, – не тех, кто пришел, а тех, у кого это действительно было тем самым желанием .

– А вторая категория приходящих к вам? – Ветфельд сидел весь покрытый по́том.

– Те, кто приходит за другим вариантом судьбы. Они, в свою очередь, подразделяются на тех, кто хочет изменить судьбу, и тех, кто просто хотел бы посмотреть: как было бы, если… Из-за них, наверное, мы и стали называть происходящее здесь аттракционом.

– И что? – напряженное лицо Лидии.

– Чаще всего у них один вариант не-судьбы меняется на другой. – Управляющий обрывает самого себя. – Не хочу ёрничать здесь. Новый вариант часто оказывается «лучше», что ли, может быть, счастливее, но это опять же именно не-судьба.

– А вы что, так вот знаете, где одно, где другое, – перебивает Лидия. – Каким прибором вымеряли, на каких весах?

– Где уж нам, – вздохнул управляющий. – Но чего-то нет у всех у них во всех их вариантах. И если бы не было чего-то такого, недостижимого – нет того, что может, должно быть, они упускают… – Управляющий сбивается. – У них не получится никогда.

– Почему вы выбрали именно нас? – этот жесткий голос Лидии.

– Потому, наверное, что вы все трое не знаете сами, чего хотите от нашего аттракциона, зачем вообще приехали сюда.