Судьба одной карты

В чем причина внезапного нападения хивинцев? Ведь незадолго до него хан прислал к Черкасскому своих знатных людей с подарками. Как выяснилось впоследствии, калмыки во главе с Манглаем Кашкой, тайно ушедшие из русского лагеря, пришли в Хиву и передали Шир-Газы письмо от хана Аюки, в котором он предупреждал хивинцев, что под видом посольства русские идут для завоевания Хивы. Хивинский хан, который вначале хорошо принял русского посла Керейтова и сопровождавших его казаков — отвел им помещение и «кормом удовольствовал», — приказал обезоружить их и посадить в тюрьму. Он дал приказ собирать; войско и сам встал во главе его.

После того как отряд Черкасского отбил двухдневные атаки хивинцев, прибыл посол от хана по имени Ишим Хаджа. Он утверждал, будто нападение на русский лагерь было совершено без ведома хана и в его отсутствие. Как выяснилось потом, это было заведомой ложью.

Черкасский вновь подтвердил хивинскому послу свои мирные намерения. Несмотря на это, после ухода Ишима Хаджи хивинцы снова напали на русское укрепление. Тогда Черкасский приказал для устрашения нападающих стрелять из пушек и ружей поверх них, но атаки не прекращались. Был дан приказ пустить в ход артиллерию. Бой продолжался два дня. К вечеру второго дня хивинцы отступили.

К Черкасскому снова явился Ишим Хаджа и опять уверял, что вторичное нападение на русский лагерь произошло без ведома хана и что виновные будут наказаны. Хан через Ишима Хаджу передал Черкасскому приглашение приехать к нему, в лагерь для переговоров. Начальник экспедиции сам не поехал, а послал двух участников похода — Мурзу Смайла и Кузагула. Придя к хану, они еще раз подтвердили, что князь Черкасский пришел в Хиву «послом, а не войною» и, если хан не хочет войны и ссоры с русским царем, пусть пришлет в крепость своих знатных людей для переговоров. Хан уверял, что второе нападение на крепость также произошло без его повеления.

В доказательство посланцам Черкасского показали двух наказанных хивинцев — одному прокололи ноздрю, другому ухо и продели через них тонкую веревку и так водили перед войском.

Вскоре хан прислал к Черкасскому для переговоров своих приближенных — Кулунбея и Назара Хаджу. Хивинцы «целовали куран», то есть клялись на Коране, что не будут делать зла. Затем хан в третий раз прислал Ишима Хаджу, приглашая начальника отряда приехать к нему.

На этот раз Черкасский принял приглашение и направился в хивинский лагерь, взяв с собой 50 офицеров и 700 драгун и казаков. Хану повезли царские подарки: «…сукна, соболей, сахар, девять блюд, девять тарелей и девять ложек серебряных». Кроме царских подарков Черкасский повез подарок от себя — позолоченную карету с цугом темно-серых лошадей, верховую лошадь с чепраком, шитым золотом, серебром и жемчугом. Несмотря на тяжелый двухмесячный путь, лошадей, предназначенных в подарок, удалось доставить в хорошем состоянии. Приближенным хана тоже были розданы подарки. Хан отблагодарил Черкасского, дав ему лошадь с бархатным седлом. Во время обеда, которым Шир-Газы угощал гостей, музыканты из русского отряда «играли на гобоях и били в барабаны».

После переговоров был заключен мир. Хан целовал Коран, клянясь в том, что «никакого зла русскому отряду не учинит». Черкасский же клялся на кресте, что прислан от царя послом для мирных переговоров. Он передал Шир-Газы царскую грамоту. Несмотря на дружелюбный характер переговоров и заключение мира, Шир-Газы стал требовать у Черкасского выдать ему Ходжу Нефеса, чтобы казнить его за то, что указывал дорогу. Черкасский велел спрятать Нефеса в телегу, покрыть епанчей и приставить к нему четырех караульных. В телеге Ходжа Нефес пробыл несколько суток.

24 августа хан должен был направиться в Хиву. Он предложил Черкасскому следовать вместе. Черкасский согласился. С ним пошло 500 солдат, остальная часть отряда шла позади. После трех дней пути остановились лагерем у озера Порсу, в двух днях езды от Хивы.

Хан пригласил Черкасского к себе в палатку и сообщил, что разместить все войско в самой Хиве невозможно, так как не хватит помещений и продовольствия. Он предложил разделить отряд на пять частей и развести на квартиры в ближайшие к Хиве города.

Нет сомнения, что Черкасский не питал доверия к миролюбивым заверениям хана — для этого имелось достаточно оснований. Трудно было поверить, что нападение хивинцев произошло без его ведома. Настораживало требование Шир-Газы выдать Ходжу Нефеса. Но отвергнуть предложение о разделении войска значило бы проявить недоверие к хану. Это могло нарушить мир, достигнутый с таким трудом. «И по тому мирному состоянию и по договорам и по просьбе хивинского хана, а за умалением у него князя Черкасского провианта, отдал имеющихся при своей команде государевых служилых людей для прокормления», — так рассказывал участник похода астраханский подьячий Михаил Волковоинов о вынужденном решении Черкасского разделить отряд[19].