Судьба российских принцесс. От царевны Софьи до великой княжны Анастасии

Александр был коронован 26 августа (7 сентября) 1856 года. Став императором при таких сложных обстоятельствах, Александр сумел заключить мирный договор с Турцией в Париже. Условия были тяжелыми: Россия теряла право иметь флот в Черном море и покровительство над христианским населением в Турции, уступала часть Бессарабии и устье Дуная Молдавии. Но все-таки Черное море и проливы оставались открытыми для торговых судов всех государств и закрыты для военных флотов.

Александру было ясно: для того, чтобы оправиться после долгой и изнурительной войны, которая ничего не принесла, страна нуждается в коренных реформах. Первой и самой важной из них стала отмена крепостного права.

Путь был долгим и трудным даже для самодержца. «К сожалению, большая часть дворянства высказывает свое сопротивление, не понимая всей важности результатов этого, и кричит в пользу несправедливости, — жаловался Александр в частном письме своему другу. — Все это, однако, не заставит меня сменить путь, который я наметил, и я надеюсь, что с Божьей помощью мало-помалу мы придём к желаемому результату и что это будет, если не для настоящего, то, по крайней мере, для будущего блага нашей дорогой России».

Анна Тютчева рассказывает об одном малозначительном, но в то же время очень показательном происшествии. Когда император со своей семьей и двором путешествовали по Волге, то остановились в Нижнем Новгороде, и там Александр произнес страстную речь о необходимости освобождения крестьян от крепостной зависимости. «Говорят, что государь произнес по этому поводу очень строгую речь, — записывает Тютчева, — в которой весьма определенно им высказал свою твердую волю, чтобы меры к эмансипации были приняты в течение самого короткого срока, так что на другой день на балу дворянства Стремоухов сказал одному из своих друзей: «Ах, мой друг, никакой больше надежды. Государь — красный!»».

Понадобилось более пяти лет работы, которая порой больше всего напоминала еще одну войну, полную отступлений, военных хитростей и решительных атак. И вот 5 марта 1861 года во всех церквях России был зачитан Манифест императора об отмене крепостного права.

Об этом запись в дневнике А. Ф. Тютчевой в день публикации Манифеста: «В два часа пришёл государь взять малышку на прогулку… Государь так и сиял, он сказал мне: «Не правда ли, такое чувство, будто сегодня пасхальное воскресенье». Меня поразило, что радость государя от свершившегося была чистой и, смею сказать, искреннею, без всякой примеси личного чувства, без гордыни и самодовольства. Государь сказал мне: «Запишите всё, что сегодня произошло, чтобы, когда Мари вырастет, она знала, как прошел самый счастливый день в моей жизни»». Возможно, Марии было вдвойне радостно знать, что в этот такой важный для него день ее отец думал о ней и не забыл об их прогулке.

* * *

В 1861 году Марии исполнилось только восемь лет. Как провела она эти годы? У нас есть возможность узнать подробности. Ее воспитательницей назначили хорошо знакомую нам фрейлину и дочь поэта Анну Тютчеву, и, естественно, в ее дневнике немало страниц уделено девочке.

Вот, к примеру, запись от 17 декабря 1854 года. Малышке год и два месяца. На троне еще Николай I. Идет Крымская война, и жить ему осталось около месяца. Тютчева пишет: «Сегодня вечером я была у маленькой великой княжны. Она резвилась со своими братьями и с левреткой и была очень мила. Император пришел кормить ее супом, как он это делает почти каждый вечер. Вот сюжет для исторической картины: румяный, улыбающийся ребенок в лентах и кружевах на высоком стульчике и рядом самодержец с суровым и строгим профилем, вливающий золоченой ложечкой суп в этот веселый, улыбающийся ротик. Император сказал мне: я почти каждый вечер прихожу кормить супом этого херувимчика — это единственная хорошая минута во весь день, единственное время, когда я забываю подавляющие меня заботы».

А вот запись от 19 февраля следующего года. Вчера скончался Николай Павлович. Тютчева пишет: «Из комнаты, в которой умер государь, я прямо прошла к маленькой великой княжне Марии, которой теперь полтора года. Она как будто понимает, что произошло что-то важное, и усиленной ласковостью хочет утешить тех, кто плачет вокруг нее… главным образом для нее я расписываю все подробности этой кончины, которые когда-нибудь будут для нее очень ценны».