Судный год

– Но не полностью. Иеп, – неторопливо продолжает Адвокат и подкрепляет свои слова предостерегающим жестом указующего пальца. Потом, немного подумав, подкрепляет жест пальца новыми словами: – Вместе с участком в Хайфе прадед купил через десять лет еще один в центре подмандатной Палестины. Тогда это была британская колония. Цена его гораздо меньше. И этот участок израильтяне могут тоже в любой момент национализировать. На территорию, где он находится, сейчас претендуют палестинцы, а наша страна израильский контроль над ней не признает. Так что у наследников, если это будут американские граждане, будет много проблем.

Ну вот, теперь и ближневосточный конфликт вмешался в мой процесс. Еще чуть-чуть – и до ООН дойдет… Похоже, дяде Шимону будет чем заняться в ближайшее время… Да и Арон от моей Истицы так просто не отстанет…

Адвокат нажимает невидимую кнопку у себя в кармане. Как видно, давно уже прирученный мерседес благодарно вспыхивает в ответ хозяину красными огнями на выгнутой лакированной заднице. Все его застоявшееся тело, туго перетянутое узким ремнем из хрома, нетерпеливо подрагивает. Хозяин с треском закрывает зонт. Отработанным борцовским движением обхватывает брифкейс и, ощерив заросший волосами зубастый рот, садится в машину. Лицо у него сейчас, как у проктолога, только что закончившего заурядную операцию и с наслаждением сдирающего с себя грязные резиновые перчатки. Жесткие глаза на секунду задерживаются на подзащитном. Никакого представления о том, что прячется по ту сторону от них, у меня нет и, по-видимому, никогда не будет.

Мерседес урчит на холостых оборотах, почувствовав внутри себя хозяина, потом начинает негромко верезжать. Брезгливо плюет в мою сторону из черной круглой дырки в заду облачком ядовитого сизого дыма. Сверкающие россыпи начинают кружиться в колесах. Наконец, испортив воздух и воинственно выпучив длинные желтые клыки, срывается с места в зернистый блеск мокрого асфальта.

И я остаюсь один. В стеклянных офисах гаснут последние огни. Передо мной, застилая дорогу, мелькают снежинки – выбеленные холодом хлопья несбывшихся испугов и страхов – под склоненным стеблем понурого сиротского фонаря. На месте, где стояла машина Защитника, черная лужа с золотыми разводами. Как видно, сверкающий чопорный мерседес незаметно для прохожих ходит под себя.

Еще одного дня в моей жизни как не бывало. Маленькая промоина от свернувшего в сторону и замедлившегося потока времени. И еще несколько сотен долларов плавно перетекут сегодня сквозь эту промоину на текущий счет Адвоката с моего очень быстро текущего счета.

Интересно, сколько он так доить меня будет? А может, все-таки позвонить Ароновой жене? В ее темный, набитый старой мебелью дом, пропитанный лекарствами и корицей? Поговорить с этой шестицветной женщиной из нехорошей сказки братьев Гримм, сидящей сейчас, поджав полные ноги, на низком диване? Спросить о подробностях сделки, которую она предлагала Адвокату в прошлый раз? А дальше играть по слуху… Правда, слух вот у меня плохой… Но можно попытаться… Понять, что она хочет. Отделить зерна от плевел…

Я начал было обдумывать эту мысль, но другая неожиданно вытеснила ее: непонятно, почему звонила она Адвокату, а не мне?

24. Ричард будет вести дело

(Бостон, 13 января 1992 года)

Последнее время вижу Лиз не чаще чем раз в неделю. И все время странное чувство, что она отдаляется, становится более непроницаемой для меня. Боится испортить сложившийся образ? Что-то важное оберегает от моего настырного любопытства?

Предыдущие шесть дней ничего, кроме работы, не происходило. Шесть намертво слипшихся страниц в книге жизни Грегори Маркмана. Перевернул, чтобы никогда к ним не возвращаться. Но, начиная с тринадцатого, события происходят с убыстряющейся скоростью. И притормозить так быстро вдруг рванувшееся время уже не удается.

Про разговор с Ароном рассказывать ей не стал. Она ведь не знает про телегу, которую он катит на меня. Не знает о том, как пытался прикарманить Истицыно наследство. О том, что работал на ГБ. Никогда она не поймет, что значит быть завербованным в Советском Союзе… Скоро и в России никто понимать не будет.

– Слушай, Ответчик, ужасно не хочу быть гонцом, приносящим плохие вести, – задыхается в трубке голос Лиз. Я только что пришел на работу и сижу за компьютером в своем стеклянном кубике. – Но чем раньше ты узнаешь и передашь Джерри, твоему Адвокату, тем лучше. Объяснять, откуда у тебя такая информация, не нужно. Понимаешь, Ричард будет вести твое дело.

– Ч-черт!

– Вот именно… Но я уверена, что произошло это случайно и он ни о чем не догадывается.

Плохо верится в такие случайности. Важные вещи случайно не происходят. Но возражать не стал.

– А впрочем, какая разница, кто будет помощником прокурора в моем процессе? Это ничего не меняет.