Свадебные обряды у евреев

Тов. Ярошевич ведет для Музея большую работу по записи обрядов и обычаев, связанных с жизненным циклом у евреев (рождение, свадьба и смерть), а также по еврейскому народному календарю. Со времени привлечения т. Ярошевича в качестве корреспондента ГМЭ он уже успел записать и прислать в адрес Еврейской секции 4 объемистых общих тетради с материалами по названным вопросам. С привлеченными корреспондентами я веду не только переписку, но и постоянный методический инструктаж. О результатах инструктажа можно судить по письмам, получаемым от названных корреспондентов. Так, в своем письме от 27/П-1940 г. тов. О. И. Ярошевич пишет: «Ваше письмо дало мне много ценных правил для ведения записей. Так, что я Вам очень благодарен за письмо, больше чем за все прочее (присланные программы)»[223].

Четыре объемистых тетради, о которых идет речь в отчете, также не удалось обнаружить в АРЭМ, однако многочисленные выписки из них как в рабочих материалах к диссертации, так и в ее тексте[224]

показывают, что Пульнер в полной мере воспользовался этнографическими сведениями, собранными О. И. Ярошевичем. В то же время в АРЭМ отложились четыре его письма на идише, отправленные Пульнеру из Одессы в 1940–1941 годах[225]. В этих письмах говорится в основном о посылке в ГМЭ записей с ответами на вопросы «Еврейской этнографической программы» Ан-ского, из чего можно сделать вывод о том, что кроме четырех тетрадей, упомянутых в апрельском отчете 1940 года, Пульнер получил от Ярошевича в 1941 году и другие материалы «о жизненном цикле и о еврейском годе»[226]

. Переписка Пульнера с Ярошевичем, а также с другими корреспондентами еврейской секции ГМЭ, например с Б. И. Топоровским, который послал описание свадебного наряда невесты и соответствующий фотоснимок 1878 года[227], дает основание утверждать, что по крайней мере к 1941 году сеть «друзей еврейской этнографии» функционировала вполне успешно. Благодаря ей Пульнер получил возможность дополнять свою диссертацию о еврейских свадебных обрядах новыми материалами, однако начало войны не дало ему воспользоваться этой возможностью.

* * *

В послевоенное время судьба научного архива И. М. Пульнера, включающего материалы по еврейской свадьбе, была непростой, однако это документальное собрание оказалось в итоге востребовано исследователями.

Во время блокады Ленинграда из-за воздушных бомбардировок и артиллерийских обстрелов существенно пострадало как само здание ГМЭ, так и его вещевые и документальные коллекции. Самая крупная фугасная бомба пробила купол аванзала и взорвалась в центре подвального хранилища, уничтожив десятки тысяч экспонатов, в том числе часть негативов фототеки и некоторые документы[228]

. После окончания войны началось восстановление здания музея, которое продолжалось вплоть до 1953 года[229]. Одновременно сотрудники ГМЭ в спешном порядке приступили к инвентаризации коллекций музея и приведению в порядок фондов, поскольку из-за нарушения системы хранения экспонатов в разрушенном здании – невозможности обеспечить температурно-влажностный режим и вентиляцию – многие экспонаты утратили свое номерное обозначение[230]. Постепенно очередь дошла и до музейного архива. В «Отчете о работе ГМЭ народов СССР за 1953 г.», в частности, указано, что «для проведения частичной обработки архива был выделен научн[ый] сотрудник отдела Народов Средней Азии Кнорозов Ю. В. <…> Тов. Кнорозову удалось провести первичную обработку архива, т. е. разобрать архивные документы по тематике» и выделить в отдельный раздел «архив б[ывшей] еврейской секции», а для дальнейшей работы с рукописными документами «были приглашены специалисты из других научных учреждений Ленинграда»[231].