Свадебный марш Мендельсона

Орфей не приносит счастья. Тсс… — Кеша берет ведро, стучит по нему. — Чур, все между нами. Орфей не приносит счастья. А-фо-ризм. Запомнишь? Но ты здесь не виноват. Ты ни при чем. Она хотела, чтобы я сказал «да» или «нет». А я взял и сказал «пусть»… Попробуй придерись. Ну что ты волнуешься? Чего морду воротишь, аристократ чертов? Иннокентий Петрович Савенков прощаться пришел. Дура лошадь. Серафим вон, не просыхает. Ничего, терпишь. Я к тебе, брат, душой прирос. А ты морду воротишь. Ну, сорвался я, с кем не бывает — прости. Был разговор. Точно тебе говорю — был. Только теперь мне это ни к чему. Ада так ничего и не сказала. Сам узнал. Сестра Лида письмо прислала. Случайно на столе нашел. В Барнауле она сейчас. Так прямо и пишет: «А Кеше скажи — был разговор. Какой, сам догадается. А не догадается, беды большой нет. Человек он удобный, и так проживет».

Видал? Как она меня: «Человек он удобный, и так проживет».

* * *

Я не успел. Все время торопил себя. Бросал в беспорядке одежду, книги в чемодан. Странным образом ощущал вес каждой вещи, словно бы вес воспоминаний утяжелял ее. И тогда я останавливался, разглядывал вещи, перекладывал с места на место, вдыхал их запах, гладил их. Я мысленно мог проследить путь каждой из них. Купил или подарили, что-то смастерил сам.

Мои вещи — часть моей жизни. Я сам в этих вещах, мой характер, мои неприятности. Вязаный свитер, тяжелый, как кольчуга, — вещественный упрек старшей сестры в адрес младшей. Это случилось в какой-то праздник. Жена осчастливила очередной авторучкой, папа — бутылкой лаванды. И вдруг свитер. Сестра Лида дает мне шутливый подзатыльник:

— Вязала на глазок, примерь.

В самом углу позвякивают шпоры — плод совместных раскопок. У папы страсть — он скупает медные вещи. Медные шпоры — знак моей солидарности с папой. А это что? Рубиновые запонки. Их носил мой отец. Я надел их впервые в день защиты диплома.

Мать куталась в платок, улыбалась моей неумелости: запонки старого образца, никак не лезут в рубашечные петли. Не выдержала: «Подойди сюда. Ты нетерпелив, как твой отец. Он любил эти запонки. Нет, не за красоту. Их надевала ему всегда я. Он называл их: «ласковые запонки».

Старенький ФЭД, слева на крышке зазубрина. Я так и не сфотографировал ее верхом на Орфее. Жаль. Я не успел. Виной всему моя нерасторопность. Гремит входная дверь. Она заглядывает в комнату.

— Ты едешь в командировку? — Не дожидается ответа, уходит на кухню.

Причин для беспокойства нет. Я собираюсь в командировку. Смотрю на разбросанные вещи и вдруг начинаю понимать: вещей много, они не уместятся в один чемодан.

Мог же уехать, минуя ненужный разговор. Не уехал. Придется изворачиваться, лгать: «Конечно, командировка. Конечно, в Сибирь. Почувствовать местные условия. Доверяться чужим впечатлениям не в моих правилах». — «Надолго?» — «На месяц». — «Неужели некому поехать?» — «Я руководитель группы. С меня спрос».

Удачный экспромт.

А завтра она получит письмо. Сегодня можно было бы ограничиться запиской: «Уехал. Так будет лучше. Никаких слов, никаких упреков. Доверимся времени. Оно нас рассудит…» Таким представлялся мне итог наших отношений еще вчера, еще час назад.

Теперь надо что-то передумывать, перестраивать. Она стоит в дверях. Уже в халате, повязывает передник. Непривычно деловая, непривычно хозяйственная. Моя жена — символ новой жизни, иных отношений. И мне непременно надо разглядеть эти перемены. «Все будет иначе. Начнем с чистой страницы». Удивительное состояние. Анемия чувств. Нет переживаний, нервного возбуждения. Даже не верится, что рядом с тобой стоит человек, близкий тебе.

— Тут все твои вещи, — говорит она.

— Всего на месяц, — отвечаю я.

— Они не войдут в один чемодан.

— Я руководитель группы — спрос с меня.

— Все-таки уходишь?

— Осталось поставить точку. Проект готов. Нужна привязка на местности.

— Твоя мама, отец — они не поймут нас.

— Недоброжелатели испарились, все поздравляют. Мы поделили первое место, но нашему проекту отдано предпочтение — он дешевле.

— Кого ты боишься? Меня, сестру Лиду, отца? От кого ты бежишь?

— Надо спешить. Наши конкуренты не станут сидеть сложа руки.

— Ты боишься себя. Ты знаешь о наших отношениях больше, чем есть на самом деле. В этой комбинации — ты, я, сестра Лида — нет удачного сочетания. Но ведь сестры Лиды могло и не быть. Ты же сам сказал, ничего не было. Соврал? Нет, не соврал. Я бы почувствовала. Не передумаешь?

— Это ничего не прибавит, не убавит.

Она подходит к чемодану, начинает выкладывать вещи назад.

— Теперь, именно теперь все как и должно быть. Нам никто не в силах помешать быть самими собой. Не надо притворяться, желать выиграть у кого-то, над кем-то взять верх. Два года жизни «вопреки». Всего два года. Мы еще можем начать сначала. У нас ведь было начало?

Рассказы о городах, Древний Вавилон, Урарту, строители Рима, загадка египетских пирамид. Путешествие в забытый мир. Ты завладел моим воображением, подчинил его себе. Ты бросил семена, они проросли мгновенно. Мне хотелось кричать: «Я счастлива!»