Святая Земля и Русское Зарубежье

Годы игуменского служения м. Тамары пришлись на период обострения отношений между Русской Зарубежной церковью и Московским патриархатом: зарубежная миссия не без оснований опасалась попыток Москвы отобрать Елеон, поэтому вход в монастырь был закрыт для людей со стороны. Попасть в монастырь можно было, лишь находясь в каком-то контакте с его духовенством или насельницами. Иначе общение заканчивалось у металлической входной двери с маленьким окошком. Но если внешне монастырь в те годы по необходимости превратился в «гетто», то внутренняя жизнь обители была достаточно открытой и широкой. Не в последнюю очередь это обеспечивалось личностью аристократической игуменьи – матушки Тамары. «Такая она была милая, такая простая, такая хорошая, удивительная», – вспоминала о ней м. Ольга (Слезкина) – игуменья Покровского монастыря во Франции. В Елеонском монастыре всегда было много гостей: местных русских, арабов, иностранцев, паломников из русского зарубежья. Интересовавшиеся христианством израильтяне тоже нередко оказывались у игуменьи Тамары (среди них – о. Давид Нойхауз, в настоящее время викарий ивритоязычных католических общин в Израиле). Паломники из Франции, ежегодно приезжавшие во главе с ей. Мефодием, бывали на Елеоне и оказывали монастырю посильную помощь. Экономическое положение монастыря было тяжелым. Фактически он не был даже общежитийным, и лишь по ходу правления иг. Тамары появляется одна общая трапеза в день. Монахини имели крошечное пособие от Русской миссии. В монастыре действовали иконописная и золотошвейная мастерские, многие сестры шили. Кто-то находил работу вне монастыря. При этом монастырские богослужения были устроены очень хорошо. Так отзывался о них ей. Серафим (Иванов), посетивший монастырь в 1951 г.: «…богослужение на Елеоне поставлено на очень большую высоту. Вечернее богослужение продолжается в будние дни более трех часов, а всенощные под воскресенья и праздничные дни – четыре часа и более. Утреннее богослужение: полунощница, часы и литургия, также весьма продолжительно. Помянники вычитываются не только на проскомидии, но частично и на литургии, на сугубой ектенье. Все службы поет хор, в праздники – на два клироса. Большинство сестер присутствует на всех богослужениях»[50].

При игуменье Тамаре количество сестер в русском Елеонском монастыре стало максимальным, сюда приезжало все больше паломников и гостей, неоднократно монастырь посещали члены семьи Романовых, с которыми игуменья состояла в родстве. Обитель приобретала черты общежитийного монастыря, которых раньше, по трудности жизни, было тут не много. Дом начальника миссии – в те годы о. Димитрия (Биакая) – тоже располагался на территории Елеонского монастыря, так что было кому заботиться о сестрах, заниматься их образованием и обучением.

В 1975 г. игуменья Тамара ушла на покой, однако осталась жить в монастыре, где и умерла в 1979 г. Она была похоронена без гроба, в саване – по евангельскому обычаю – за главным храмом монастыря. Начав свой жизненный путь в Мраморном дворце в Петербурге, она завершила его в монастыре на вершине Елеонской горы.

Отец Димитрий (Биакай)

Игуменство м. Тамары тесно связано со служением духовника Елеонской обители и многолетнего начальника Миссии – о. Димитрия (Биакая, 1908–1985). Отец Димитрий принадлежал ко второй волне русской эмиграции, которая достаточно гармонично соединилась с первой. В Америке вторая волна эмиграции во многом стала главной опорой Русской Зарубежной церкви. Совместные труды м. Тамары и о. Димитрия – хороший тому пример.

Будущий о. Димитрий родился в Киеве. Его мать была украинка, а отец – татарин, царский офицер. Вся жизнь Биакая до эмиграции была связана с Киевом. Он был пострижен в монашество около 1932 г. (в 24-летнем возрасте), и его духовником был схиархиеп. Антоний (Абашидзе), живший в 1930-е гг. вблизи Киево-Печерской лавры и возглавлявший общины православных, не поминавших митр. Сергия. В 1941 г., когда немцы разрешили открыть лавру, владыка Антоний переселился в монастырь, в дом блюстителя Ближних пещер. Все эти годы о. Димитрий жил при своем старце, от которого получил и монашеский постриг, и, судя по всему, рукоположение. Не имея высшего богословского образования, о. Димитрий учился у своего духовника – грузинского аристократа, опытного монаха, старого, еще дореволюционного архиерея. В 1942 г. схиархиеп.

Антоний скончался на руках у о. Димитрия и был погребен у входа в ближние пещеры. В 2012 г. он был прославлен в лике местночтимых святых Киевской епархии.