Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа

Верующий народ Петрограда необыкновенно почитал и любил своего архипастыря. Его нельзя было не любить, ибо он сам был воплощенной любовью. Никто и никогда не распространял о нем никаких слухов и сплетен, никто не мог сказать о нем малейшего дурного слова. Будучи одним из первоиерархов Русской Православной Церкви, митрополит Вениамин отличался, прежде всего, евангельскими кротостью и смирением. Он всегда был чужд всякой политике и с упованием на Господа делал свое дело. Владыка был верным учеником Христа, Его истинным соработником. В годы богоборчества он сумел сохранить петроградскую Церковь несокрушенной и в этом была великая его заслуга. Ведь только в общении со Христом в лоне Святой Православной Церкви обретается та истинная духовная жизнь, которую так ищет дух человеческий, заблудившийся на распутиях мира сего.

Господь щедро наделил митрополита Вениамина дарами веры, любви и духовной мудрости, которые смиренный архипастырь никогда не выставлял напоказ. Всем были известны его младенческое незлобие и неподдельная кротость. Это был настоящий трудник на ниве Божией, и на таких-то трудниках, как на столпах, вот уже два тысячелетия стоит и держится истинная Церковь Христова.

Исследователи его деяний и подвигов уверены – он был свят уже при земной своей жизни, отданной беззаветному служению Богу и ближним. Когда же Господь призвал митрополита Вениамина к мученическому подвигу, он без малейших колебаний взял этот Крест. О непостижимой духовной силе священномученика говорит его письмо, написанное незадолго до исполнения приговора, одному из петроградских священников. Это письмо можно по праву назвать духовным завещанием владыки. В нем – сочетание безграничной веры, святой любви, евангельского смирения и глубочайшей духовной мудрости:

«В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. Времена переменились, открываются возможности терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога.

Трудно переступать этот рубикон, границу и всецело предаваться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий, полный и среди страданий внутреннего покоя, он других влечет на страдания, чтобы и они переняли то состояние, в котором находится счастливый страдалец. Об этом я ранее говорил другим, но мои страдания не достигли тогда полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование этой смерти, якобы народные аплодисменты; людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и тому подобное, безпокойство и ответственность за судьбу других людей и даже за самую Церковь. Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос – наша жизнь, свет и покой, с Ним всегда и везде хорошо.

За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо нам, пастырям. Забыть свою самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место благодати Божией. Странно рассуждение некоторых, может быть, и выдающихся пастырей (разумею Платонова): надо хранить живые силы, то есть, их ради поступиться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Чепурины, Вениамины и тому подобные спасают Церковь, а Христос! Та точка, на которую они пытаются стать, – погибель для Церкви; надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя.

Теперь – время суда. Люди и ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эсеры и им подобные! Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века?!

Трудно давать советы другим. Благочинным нужно меньше решать, да еще такие кардинальные вопросы. Они не могут отвечать за других. Нужно заключиться в пределы своей малой приходской церкви и быть в духовном единении с благодатным епископом. Нового поставления епископов таковыми признать не могу. Вам ваша пастырская совесть подскажет, что нужно делать. Конечно, вам оставаться в настоящее время должностным официальным лицом, благочинным, едва ли возможно. Вы должны быть таковым руководителем без официального положения.

Благословение духовенству! Пишу, что на душе. Мысль моя несколько связана переживанием мною тревожных дней. Поэтому не могу распространяться относительно духовных дел» [116, с. 206–207].

Вместе с письмом ученики и близкие владыки Вениамина получили его митрополичий клобук. На донышке его, с внутренней стороны, было написано: «Я возвращаю мой белый клобук незапятнанным»…

Вот такого дивного духовного наставника и друга даровал всемилостивый Господь вырицкому подвижнику на его пути к высотам христианского совершенства. Преподобный Серафим Вырицкий воплотил в себе многие черты из духовного облика священномученика Вениамина.