Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа

Наместник Лавры епископ Григорий (Лебедев) отдал много лет углубленному изучению богословия, которое умело сочетал с молитвенным подвигом. Последние три года перед принятием епископского сана он подвизался в московском Свято-Даниловом монастыре под руководством истинного аскета – епископа Феодора (Поздеевского), магистра богословия. Владыка Григорий был несравненным проповедником-импровизатором. В его блестящих проповедях раскрывалось неистощимое богатство его души. Казалось, вот-вот взлетит она в обители света: «…Если ваша душа будет честно искать Света истины и всей силой стремиться к вере, то Господь придет вам навстречу, как Он снизошел к желанию Фомы, и Сам откроет вам истину. И истина веры, истина Бога, облистает вас всей своей пленительностью. Вам откроется не разумность веры, а в вас заговорит голос живого Бога, зовущий вас к вечному Свету. Не только разум, но вся душа покорится глубине и богатству Премудрости и Разума Божиего. Останутся позади у вас потуги маленького вашего умишки, и душа в благоговейном порыве, одним дыханьем сердца и уст смиренно призовет вас поклониться Богу, как поклонился Ему апостол Фома: Господь мой и Бог мой!

(Ин.20,28) Ты Один – Господь мой и Бог мой! Аминь» [192, с. 95].

Епископ Григорий отличался глубоким молитвенным настроем. Во время богослужений лик его хранил неземное безстрастие, и в то же время владыка буквально пламенел в своей молитве, восходя умом на непостижимую горнюю высоту… Духовное постигается только духовным. Вот почему со временем общение между епископом Григорием и отцом Варнавой (Муравьевым) переросло в настоящую духовную дружбу.

Наряду с покоями в Лавре, епископу Григорию была выделена квартира в одном из лаврских домов на площади имени Александра Невского. Здесь, за чашкой чая, он часто встречался с архимандритом Сергием и иеромонахом Варнавой. О многом говорили тогда: обсуждали вопросы повседневной жизни обители; пути сохранения Православной Церкви во враждебном ей богоборческом мире; беседовали и о тайнах живого общения Бога и человека, начинающегося на земле и продолжающегося в Вечности. Бывали в доме владыки Григория известные петроградские ученые богословы, профессора-протоиереи: Николай Викторович Чепурин, Александр Васильевич Петровский, Николай Кириллович Чуков и Михаил Павлович Чельцов. Всех поражало краткое, но необыкновенно веское слово отца Варнавы. Его собеседники понимали, что смиренный и простой с виду инок на самом деле хранит в себе глубины Божественного знания и многочисленные духовные дары. Пребывавший всю жизнь в незримом для постороннего глаза внутреннем подвиге, иеромонах Варнава достиг таких духовных высот, что люди исподволь стали замечать исходящую от него благодатную силу…

В апреле 1926 года в город на Неве вернулись из мест ссылки епископы Петергофский Николай (Ярушевич) и Ямбургский Алексий (Симанский). Вскоре Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) назначает владыку Алексия управляющим Новгородской епархией с титулом архиепископа Тихвинского, а затем – Хутынского. С этого времени владыка Алексий становится ближайшим помощником Заместителя Патриаршего Местоблюстителя [249]. В Новгород архиепископа Алексия сразу не пустили, и он остался служить в Петрограде. Возвратившиеся из ссылок владыка Николай и владыка Алексий часто совершали службы в дорогих их сердцам храмах Александро-Невской Лавры.

По традиции члены епископата, подвизавшиеся в пределах Петроградской, Олонецкой и Новгородской епархий, окормлялись у духовника Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры, и вопрос о передаче послушания духовника от архимандрита Сергия иеромонаху Варнаве был, безусловно, согласован как с наместником Лавры, епископом Шлиссельбургским Григорием, так и с архиепископом Хутынским Алексием и епископом Петергофским Николаем. В течение второй половины 1926 года отец Сергий готовит отца Варнаву к принятию послушания духовника. С любовью наставлял он своего преемника, который с любовью же принимал эти наставления.

На Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 годов комиссия под председательством архиепископа Тверского Серафима (Чичагова) разработала «Определение о монастырях и монашествующих», единогласно принятое Собором. В «Определении», в частности, говорилось о желательности иметь в каждой обители для духовного окормления насельников старца, начитанного в Священном Писании и святоотеческих творениях, способного к духовному руководству. В ставропигиальном мужском монастыре духовник должен был избираться настоятелем и братией и утверждаться Предстоятелем Русской Православной Церкви [116, с. 114]. Таким образом, требования, которые предъявлялись к духовному руководителю Лавры, были весьма высокими. Уже само слово «старец» обязывало к очень и очень многому…