Святые

– Ты знаешь, что лучше. Не тяни. На свете не должно более быть упоминаний об "этом", – сказал дед и убрал ружьё.

– Больные старики! – сказал Паша и собрался выйти из комнаты, как вдруг, морщинистая, холодная рука бабки остановила его.

Взглядом страшнее дела у виска он убрал вялые тиски. Бабка смотрела на него с одолжением в устах, нежели ранее с поучением.

– Ты молчишь. И думаешь, что так будет лучше. Только послушай меня, ту, кто своим крылом приютила многих красавиц. В конце концов, всё станет ясно. И ей будет больнее в разы, чем сейчас, если ты скажешь. Любишь её?

Паша увел взгляд.

– Это и так видно, – говорила она. – Тогда не гули её, себя и ваше будущее.

Молча захлопнув дверь, Паша почувствовал себя школьником, которого принизили в его поступке. Слова бабки сели хвостом к нему, чем раздражали. Не желая более находиться здесь, он нашел Лизу в компании остальной семьи. Они что-то ярко обсуждали. Пустые рюкзаки лежали на столе в кухне. Сложив два и два, Паша не был доволен результатом. Нужно было уходить, пока не поздно, думал он, приближаясь к Лизе. Та обернулась счастливей некуда и радостно сказала:

– Нас стало на четыре человека больше! Они идут с нами!

Дети воскликнули, обнимая мать с отцом. Реакция Паши не заставила себя долго ждать.

– А что старики? Вы их просто оставите подыхать от голода, от лап безумцев? – рвал и метал он.

– Мы уже разговаривали с ними об этом, – спокойно говорил глава семейства. – Они не желают оставлять дом, который кровью и потом был ими построен. И наш выбор они принимают, как и мы с уважением их.

– Ведь память о них всегда будет с нами. А если вечна память, то и вечен их век, – дополнила мать, взяв за руку мужа.

Зла не хватало у Паши, чтобы что-либо ответить. Он посмотрел на Лизу, которая, кажется, приняла их выбор, и сказал, не желая слышать больше ничего:

– Мы уходим из этого сумасшедшего дома!

Девушка так привыкла к добродушным, тёплым людям за короткий срок, что грубое суждение Паши поставило ее перед выбором. Помочь семейству Святых или последовать за тем, к кому сердце тянется огнем?

– Ты со мной? – стоя у выхода, снимая ставни с двери, спросил Паша.

Семейство с надеждой ждало шага девушки в их сторону, так как увидели в ней ту, что не бросит нуждающихся в трудный час. Лиза посмотрела на них, после на Пашу, и, внезапно, её глаза заставили сделать шаг к нему.

– Одержимые! – закричала она.

Окна разлетелись вдребезги по прихожей. Дверь размашисто открылась, сбив с ног Пашу. Стая одержимых вломилась внутрь, топча парня. Ослепленный осколками, он не мог сделать ни движения. Лиза кинулась на второй этаж, а семейство так и осталось стоять на месте в молитвах. Как бы Лиза не звала их, стая добралась до них, вцепившись в глотки. Крики детей к действиям. Рискуя собой, Лиза приблизилась к одному одержимому, оттащив от дитя, и его внимание перешло на свежую плоть. Кровавые глаза сковали душу, клыки поднялись вместе с когтями. Вдруг, входная дверь громко захлопнулась. Помятый Паша стоял с пистолетом в руке, приманив изголодавшихся тварей. Выстрел. Еще вспышка дульного огня. Одержимые сыпались на пол крупой. А когда магазин опустел, Паша схватил кортик на стене с наградами солдата и, словно такой же одержимый, набросился сначала на одного, вскрыв шею, а после зверем разобрался с оставшимися. По локоть в крови, запыхавшись, Паша отбросил кортик на пол и бросился отмывать в ведре воды дрянную кровь с рук. Когда же закончил, он застал Лизу у умирающих членов семьи. По куртке бежали слёзы. Дети перестали дышать, а глава семейства уже начал превращаться в очередного одержимого, но всё пытался на ощупь найти ладонь жены. Судороги перекашивали движения, и Лиза сама положила его руку на руку жены, посмотрев на Пашу, зная, что нужно будет сделать, но на что сама не способна.

– Пожалуйста, – молила она.

Паша тяжело вздохнул. Ребра болели от каждого движения тела. И пусть семья с головы до ног застряла в паутине святовства, парень не оставил их. В пистолете сменилась обойма. Он отвел Лизу за спину и спустил курок, добив главу семейства. Выстрел оказался громче обычного. Лиза спешила уйти с места горя и печали, но последовала за Пашей, который, сломя голову, добрался до двери комнаты стариков и вошёл.

– Что там? – спросила Лиза.

– Тебе незачем на это смотреть! – выскочил Паша.

Вскоре Лизу нашло озарение, печаль в конец засела в ней. Через час вместе с Пашей она уже шла к границам города, поуспокоившись, ни на метр не отставая от спутника. Они шли и молчали. Потрясение нашло обоих. Паша задумался о словах бабки. Впереди их могло ждать что угодно. И если гибель в скором времени настигнет их, девушка должна знать всё, думал он, желая избавиться от груза тайны. Он остановился посреди автострады, встав лицом к Лизе. Смелость пополам с воздухом набрались в лёгкие.

– Что такое? – опустошенно спросила она, каждый раз теряя взгляд Паши.

Внезапный гудок перебил парня. Спрятаться было некуда. Голая дорога. Грязный внедорожник остановился рядом с парой. Окно опустилось. Паша был готов достать пистолет. Как вдруг…