Святые старцы

С 1838 года настоятелем этого храма был уроженец подмосковного Дмитрова, сын священника отец Алексий Петрович Соловьев (1804-1882). Это был очень талантливый человек - закончив духовное училище, семинарию и Духовную академию первым учеником, он уже в 26 лет был профессором, преподавателем всеобщей гражданской истории и немецкого языка, собрал огромную библиотеку, где были книги и на русском, и на иностранных языках. Женившись в 1835-м на дочери московского священника Марии Федоровне Протопоповой, он по ее настоянию переехал в Москву, был рукоположен во священника и вскоре получил назначение в храм Преподобного Симеона Столпника. Помимо настоятельства, он был благочинным своего округа, преподавал Закон Божий в 3-й мужской гимназии и Практической академии, давал частные уроки, - и почти все заработанные деньги тратил на помощь неимущим. А ведь еще нужно было содержать семью - у отца Алексия и матушки Марии родилось десять детей - восемь сыновей и две дочки. Одним из сыновей и был герой этого очерка, родившийся 17 января 1846 года. Назвали мальчика Федором, в память великомученика Феодора Тирона. Крестил его отец протоиерей Матфий Глаголев (он доводился отцу Алексию свояком, был женат на сестре его жены), а крестной матерью стала бабушка по материнской линии, Анна Андреевна.

Скорби не обошли стороной семью Соловьевых - семеро детей из десяти умерли в детстве и юности. Прихожане даже сочувственно называли отца Алексия Соловьева «многострадальным Иовом». Но никто никогда не видел его жалующимся на свою участь - все посланное Богом он принимал с глубоким смирением. Добрый, сердечный человек, он был искренне любим теми, кто его знал. И когда по большим праздникам отец Алексий обходил свой небольшой - всего 30 домов - приход, это занимало у него четыре дня: в каждом доме его подолгу задерживали, старались угостить, занять разговором, да и сами не упускали возможности побеседовать с многознающим, умным, светлым батюшкой. Обладал он также прекрасным голосом, а Евангелие читал так, что в Великий четверг его чтение съезжалась послушать вся Москва.

В октябре 1854 года отца Алексия постиг еще один удар - от холеры скончалась жена, Мария Федоровна. Забота о воспитании восьмилетнего Феди и младшей дочери, шестилетней Кати, легла на его плечи. Особенно близкие отношения сложились с сыном. Федя с юных лет был очень привязан к отцу, старался ничем его не огорчать, всячески помогал по дому. По характеру был спокойным, рассудительным, тихим. Рано обнаружил музыкальные таланты - сначала, сидя под роялем, слушал игру старшей сестры, потом сам начал подбирать несложные мелодии, а там и духовную музыку - «Херувимскую» Бортнянского, Турчанинова, Львовского. По-видимому, это сильно повлияло на его духовное становление (позже он говорил: «Два пути ведут к Богу - проповедь и церковная музыка»). С раннего детства постился, мальчиком начал прислуживать в алтаре - подавал кадило, пел в хоре, был свещеносцем... Одновременно учился грамоте - у диакона храма Святых бессребреников Космы и Дамиана на Швивой Горке, отца Павла Смирнова. Зимой его отвозили туда на санках, а с собой давали бутылку со сладким чаем и конфету. Чай предназначался для самого Феди, а конфету он неизменно отдавал дочке диакона, Ане, которая была младше его на четыре с половиной года.

В 1853 году мальчик поступил в Андрониевское духовное училище, размещавшееся в скромном двухэтажном здании на территории Спасо-Андрониковского монастыря. Во время учебы с ним, восьмилетним, произошел несчастный случай - когда он баловался с другими мальчишками на колокольне, то получил удар языком колокола по голове. В результате Федор ослеп на правый глаз.

По окончании училища, двенадцатилетним, он поступил в Московскую духовную семинарию. Путь от Николоямской до Садово-Каретной, где находилась семинария, ежедневно он проделывал пешком; по пути попадалось несколько театров, и мальчику было любопытно, что же и как именно там «представляют», но случая зайти так никогда и не выпало... От развлекательного чтения он сознательно отказался, от походов в гости с приятелями - тоже. Если его звали, то он отвечал:

- Мне еще нужно учиться, и я должен думать об уроках, а не о невестах. А вдруг мне какая-нибудь барышня понравится - тогда что? Вот когда я кончу семинарию и придет время жениться, тогда я и буду смотреть себе невесту.

Из преподавателей юноша особо выделял митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова), который хорошо знал отца Алексия Соловьева и в 1848-м благословил самого Федю. Уже находясь в монастыре, он вспоминал: «На публичном экзамене я отвечал митрополиту Филарету, а на другой день из рук ректора архимандрита Игнатия получил книгу с надписью: “Феодору Соловьеву за хороший ответ на публичном испытании, за усердие и за примерную ревность к богословским занятиям”».