Связанные звездами

Пока Дэниел говорил, Жюстин осторожно убрала факс Лео с подставки и сложила – очевидно, по рассеянности – пополам.

– Не нужно беспокоиться о сроках. Этот номер почти собран, и мы могли бы придержать Гека Моубри для сентябрьского, чтобы совпало с финалом АФЛ^[59]. Поэтому времени у тебя достаточно. Что думаешь? Возьмешься?

– А Долли Партон спит на спине^[60]? – спросила в ответ Жюстин. И тут же покраснела, прикрыв руками собственную грудь, когда поняла, что прямо сейчас отпустила пошлую шутку в присутствии шефа.

Дэниел улыбнулся.

– У меня был приятель, журналист, с которым мы сидели вместе на пресс-конференциях. Так вот он обычно говорил: «А Гоф Уитлэм считает, что время пришло?^[61]»

– Очень патриотично, – сдержанно ответила Жюстин.

– О, это еще не все. Например, пахнут ли какашки коалы как леденцы от кашля?^[62]

У тасманцев две головы?^[63] А ты что скажешь?

Жюстин с радостью добавила бы что-то от себя, но, поскольку единственным риторическим вопросом, пришедшим ей на ум, было «у деревянной лошадки деревянный член?», она ничего не сказала.

– Ладно, – произнес Дэвид, поднимаясь. – Когда будешь готова, зайди ко мне в кабинет, расскажу детали.

Как только он вышел, Жюстин со вздохом облегчения откинулась на спинку стула. Провал был близок как никогда.

Она взяла факс Лео. Обычно он накалывался на иглу для бумаг сверху. Но сегодня все пришлось делать не так. Она стащила стопку бумаг, насадила факс на иглу и прикрыла другими документами так, что он оказался в самом низу.

Затем вставила гороскоп в макет номера и выключила компьютер, с сегодняшнего дня принадлежащий Генри. Прежде чем выйти из кабинета, Жюстин дружески погладила белый факс.

– Спасибо, Лео, дружище. Было весело, – прошептала она. – Но теперь все кончено.

В пятницу, в день премьеры «Ромео и Джульетты», Жюстин самовольно оккупировала туалетную комнату в редакции, едва пробило 4.40 дня. Заперев дверь, она сняла миленькие туфельки с ремешком вишневого цвета и надела вместо них туфли на головокружительной высоты каблуке, великолепно выглядящие на ноге, но ужасно неудобные.

Поверх маленького черного платья Жюстин надела черное вечернее пальто с широким воланом по подолу и оборкой на воротнике.

В 4.45 из-за двери раздался приторный голос.

– Милая, ты надолго?

– Нет, Барбел, – откликнулась Жюстин и вытащила косметичку.

Закончив с лицом, девушка взялась за прическу. Заставить себя брызгать волосы лаком она не смогла. От него ее одолевал ужасный чих. Поэтому Жюстин ограничилась тем, что собрала свои каштановые локоны и сколола их блестящей заколкой. Затем оглядела свое отражение.

Жюстин: Ну как, сойдет?

Мозг: Довольно мило.

Преодолеть кварталы, отделяющие редакцию от торговых рядов Александрия парк, на таких каблуках оказалось непросто, и это еще больше утвердило Жюстин в мысли, что разумнее будет проделать оставшуюся до театра часть пути на такси. Но прежде предстояло сделать кое-что важное в торговых рядах. И на этот раз дело было вовсе не в адвокадо.

Цветочный магазинчик в рядах назывался «Приветливый лепесток», и у женщины за стойкой, в винтажном полосатом фартуке, похоже, выдался длинный день. У нее тушь размазалась в уголках глаз, а волосы растрепались. Тем не менее она приветливо улыбнулась Жюстин.

– Чем я могу вам помочь? – спросила цветочница.

– Пожалуйста, соберите мне два букета, – попросила Жюстин. – Они должны быть в одном стиле, но один чуть молодежнее и женственее. А другой – более солидным и мужественным.

Ее просьба заинтриговала цветочницу. Та на мгновение задумалась, а затем начала двигаться от вазы к вазе, выбирая цветок то там, то тут, в своеобразном танце, похожем на вальс.

– И, если не трудно, не могли бы вы завернуть вот это в обертку второго букета?

Жюстин протянула цветочнице новый номер «Звезды», только что вышедший из печати.

– Все чудесатее и чудесатее! – заметила та.

Пробираясь к своему месту в середине второго ряда бельэтажа, Жюстин заметила, что значительную часть аудитории составляют пожилые дамы в ярких шерстяных палантинах и с массивными серьгами. Большей частью этих дам сопровождали столь же пожилые джентльмены, похоже, принарядившиеся в свои почти самые лучшие костюмы. Дешевые места сзади были заняты молодыми людьми, многие из которых в своих свитерах крупной вязки и очках с толстыми оправами вызывали у Жюстин ассоциации со студентами театрального или филологического факультета.