Свидетельница Гора

— Да, сэр, — простонала она.

— Так же, как и твои одежды могут быть отобраны у тебя, выставив твое тело на всеобщее обозрение, — прохрипел надзиратель.

— Да, сэр, — всхлипнула женщина.

— То есть Ты понимаешь все это? — уточнил он.

— Да, сэр, — задрожала пленница.

— В таком случае, веди себя хорошо, — посоветовал ей хозяин подземелий.

— Да, — шепотом ответила она.

— Да, что? — строго переспросил мужчина.

— Да, сэр, — моментально исправилась моя бывшая собеседница.

Надзиратель вернулся к колесу, торчавшему из стены и несколькими поворотами, поднял клетку гораздо выше того места, где она висела вначале. У женщины вырвался мучительный стон. По мере того как клетка поднималась различные веревки, в том числе и шнур, открывающий щеколду, разматывались со своих мест крепления. Причем, когда клетка замерла, на крюках осталось еще достаточно витков. Теперь клетка покачивалась на цепи, лишь немного не доставая до высокого сводчатого потолка. Свет факел едва достигал такой высоты. Если надзирателю вздумалось открыть замок сейчас, то женщина, возможно, пролетела бы ярдов двадцать прежде, чем удариться о поверхность воды.

— Сэр! — долетел до нас с высоты умоляющий голос пленницы, искаженный эхом отражавшимся от каменных стен колодца. — Сэр! Пожалуйста, сэр!

Хозяин подземелий задрал голову и посмотрел вверх на покачивавшуюся там клетку. Сопровождавшая его рабыня подняла факел повыше.

Предполагая, что демонстрация или, не знаю уж, что это было на самом деле, касательно свободной женщины, а, возможно, и меня самой, закончилась, я сочла за благо опуститься на колени. Признаться, мне просто было трудно стоять на ногах. Меня настолько потрясло увиденное, что мои колени дрожали и подгибались. Кроме того, в присутствии свободных людей, это было наиболее подходящее и общепринятое положение для рабынь. Когда свободный человек входит в комнату, то мы обычно становимся на колени, если только в этот момент не служим кому-либо еще. Даже если рабыня лежит голой на мехах, то она обычно встает на колени перед господином, возможно только для того, чтобы быть опрокинутой обратно на них.

— Как идут переговоры относительно моего выкупа? — спросила женщина.

— Я даже не знаю, идут ли такие переговоры вообще, — ответил ей он.

— Что? — пораженно воскликнула пленница.

— У меня нет никакой информации, имеющей отношение к этому вопросу, — пояснил мужчина.

— Но обо мне не могли забыть! — закричала моя бывшая собеседница.

— А мне почем знать, — пожал плечами надзиратель.

— Но ведь, переговоры продолжаются! — прокричала сверху женщина.

— Возможно, — хмыкнул он.

— В этом самом городе! — добавила пленница.

— Нет, — усмехнулся надзиратель. — Такие переговоры, если бы они имели место, проводились бы в другом месте, возможно даже в тысячах пасангов отсюда.

Насколько я поняла, подразумевалось очень большое расстояние.

— Получается, что никто не знает, что я здесь? — спросила она.

— Нет, — подтвердил мужчина. — О том, где тебя искать, никто не знает.

— Сколько же мне придется здесь просидеть? — осведомилась свободная женщина.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Может, несколько лет, а может всю жизнь.

Я услышала, как женщина, висевшая под потолком в клетке, тревожно вскрикнула, встряхнула решетку, а потом в бессилии заплакала. Но тут рабыня осветила меня факелом, и я сразу склонила голову.

— Встать, — скомандовал хозяин подземелий.

Я с трудом поднялась на ноги, настолько быстро, насколько смогла. Если женщина не хочет проблем, то для нее будет разумно повиноваться мужчинам этого мира немедленно и так превосходно, как это только возможно.

Надзиратель подобрал веревку, которой были связаны мои лодыжки и, продев ее сквозь мои связанные за спиной запястья, приказал:

— Прогнись в талии.