Своеволие философии

…ἑκάτεροι ὁμοίως ἀρνοῦνται τὸν ἀγαθόν·ὁ μὲν οὐκ εἶναι τὸ παράπαν λέγων, ὁ δὲ οὐκ ἀγαθὸν αὐτὸν εἶναι διοριζόμενος330

.

Bas. Caes. Quod deus non est auctor malorum, PG 31, 332B.

1. В этом эссе я хотел бы обсудить определенную разновидность атеизма, которая делает невозможной веру в Бога для меня лично, но при этом, вероятно, может представлять некоторый теоретический интерес и для других. Я буду обозначать ее термином «аксиологический атеизм». Если под атеизмом понимать позицию, суть которой сводится к отрицанию существования Бога, то аксиологический атеизм отрицает прежде всего его благость, но настаивает на том, что логически это равнозначно отрицанию его существования. Под «Богом» при этом имеется в виду прежде всего Бог «классического теизма», т. е. метафизический Абсолют, в том или ином смысле (т. е., например, креационистском, эманационистском и т. п.) признаваемый первопричиной всего остального бытия и характеризуемый, как минимум, такими предикатами, как всемогущество, абсолютная мудрость и абсолютная благость. Соответственно, как раз если исходить из этих традиционных теистических критериев, мне достаточно всего лишь не признавать благость такого Абсолюта, чтобы я уже в принципе не мог рассматривать его как Бога. И совершенно не важно, допускаю ли я при этом его фактическое существование и наличие у него всех остальных предикатов божества, помимо благости, или нет, ведь даже если я допущу все это, я тем самым вовсе не соглашусь с тем, что существует настоящий Бог, который по определению должен быть абсолютно благим. Стало быть, мою позицию в любом случае можно будет вполне правомерно квалифицировать как атеистическую.

2. Преимущество этой довольно очевидной331 стратегии для обоснования атеизма, на мой взгляд, состоит в том, что она максимально экономна. C этой точки зрения, не так уж важно, насколько соответствуют действительности те или иные компоненты традиционной теистической картины мира (во всех ее возможных вариантах). Например, для меня нет большого интереса в дискуссиях о том, существует ли некая «духовная» или «идеальная» реальность помимо физической вселенной, есть ли хоть какой-то смысл в теории «разумного замысла», верно ли космологическое доказательство бытия Бога, осуществляется ли в действительности тот или иной сценарий «священной истории», имеют ли место какие-либо «чудеса» и «сверхъестественные» явления, о которых рассказывает та или иная религиозная традиция, бессмертна ли так называемая «душа» и т. д. и т. п. Ибо даже если мне с абсолютной очевидностью докажут, что та или иная версия теистической точки зрения на все эти вопросы фактически верна, это не может иметь для меня решающего значения, если я не вижу в подобном фактическом положении вещей ничего ценностно хорошего и правильного. Но в рамках теистического мировоззрения ценностная правильность фактического устройства бытия во всех его конкретных деталях в конечном счете может быть обоснована только через отсылку к заведомо допущенной абсолютной благости Бога, фундирующего это бытие на метафизическом уровне. Соответственно, с отрицанием его благости вся предполагаемая ценностная позитивность этой картины мира просто испаряется или, как минимум, не может преподноситься в качестве самоочевидности.