Swiss Democracy: Possible Solutions to Conflict in Multicultural Societies

Децентрализация , как утверждается, делает государство "ближе к народу", позволяя ему лучше выражать свои потребности. Но преодоление клиентелизма и клановой политики возможно только в том случае, если такой "нейтральный", несемейный институт, как государство, пользуется доверием граждан. Люди должны понять, что общественные блага - это не подарки от Большого Человека, а отдача от их собственного финансового вклада. И они должны быть уверены, что эта отдача будет справедливой, эффективной и соответствующей их потребностям, что предполагает процессы обучения и для политических элит. Местная автономия , фискальная децентрализация или даже федерализм могут увеличить шансы на этот процесс обучения по сравнению с унитарно-централизованным правительством (Oluvu and Wunsch 2004; Linder 2009). Они представляют собой многообещающую альтернативу основной политике постколониального периода, а именно государственному и национальному строительству "снизу вверх" .

 

6.2.3.4 Федерализм как гарантия культурных различий и разнообразия

Если федерализм в Бельгии , Швейцарии и Канаде служит для объединения разнообразия лишь небольшого числа культурных групп, то Нигерия или Индия гораздо сложнее. В этих случаях федерализм должен объединить культурное разнообразие десятков этнических групп или сотен различных языков. Таким образом, федерализм иногда используется как синоним гарантии культурных различий и разнообразия, независимо от истории или социально-экономических обстоятельств. Но так ли это, и в какой степени культурные меньшинства могут быть эффективно защищены?

Во-первых, необходимо отметить, что не все федерации были созданы для обеспечения культурного разнообразия . Коренные народы в США , например, защищены через резервации, но не пользуются политической автономией в виде собственного государства. Будучи нацией иммигрантов, США все еще предпочитают концепцию "плавильного котла": они доверяют идее, что доминирующая белая, англосаксонская и протестантская культура ассимилирует всех иммигрантов. Более важный вопрос, однако, заключается в том, действительно ли федерализм способен защитить культурные различия и разнообразие, если это является целью.

Опыт неоднозначен. В Южной Африке федерализм, похоже, играет важную роль в консолидации глубоко разделенного общества (Lemarchand 1997). Но под общей крышей Индии или Нигерии , отличающихся огромным культурным разнообразием , существуют некоторые тени: есть свидетельства того, что в ситуациях серьезного кризиса федеральные структуры в обеих странах не используются для разрешения конфликтов (Iff 2009). В Канаде федерализм не смог помешать франкоязычной провинции Квебек дважды провести плебисцит о независимости, в 1980 и 1995 годах. В Бельгии , которая предоставляет двум сегментам франко- и голландскоговорящих стран максимальную автономию, национальное единство, как говорят, исчезает (Deschouwer 2012), удерживаемое лишь общими символами, такими как монархия, футбол, шоколад и пиво.

Это напоминает нам о том, что федерализм, предоставляя либо слишком мало, либо слишком много возможностей меньшинствам , дважды рискует проложить путь к унитарным системам или распасться. Однако не стоит путать следствия и причины. Скромный успех отчасти объясняется тем, что в основном разделенные общества пытаются интегрировать меньшинства через федерализм (например, Walsh 2018). Так обстоит дело с последними проектами федерализации в Непале, Мьянме или Сирии.

Возможно, будет полезно взглянуть на потенциал и ограничения защиты меньшинств с теоретической точки зрения (Kälin 1997; Linder 1997). Представляется, что здесь уместны следующие условия:

 

1.

Меньшинства не должны быть слишком малы по численности, но достаточны по количеству: Очевидно, что меньшинство в 20% имеет больше шансов на получение федеральной автономии, чем меньшинство в 2%. Однако для отдельной группы меньшинства размер может оказаться малоэффективным: на кону всегда стоит один и тот же (региональный) конфликт, и, несмотря на федерализм, последнее слово остается за тем же большинством. Конфликты могут накапливаться, как, например, в бывшей Чехословакии , которая распалась в 1993 году. Если вместо этого на региональную автономию претендуют несколько и разных меньшинств , шансы на защиту возрастают: проблема становится более "объективной", меняются коалиции, возможны компенсации между различными акторами и вопросами. Однако слишком большое количество меньшинств , разделенных на множество единиц, может стать недостатком. Например, Нигерия в 1960 году начиналась с трех регионов , а сегодня не менее 36 этнических групп имеют свою собственную территорию. Хотя это может быть разумно с точки зрения отдельной этнической группы, это уменьшает влияние субнациональных единиц на центральное правительство, которое может прибегнуть к стратегии "разделяй и властвуй".

 

2.