Swiss Democracy: Possible Solutions to Conflict in Multicultural Societies

На конгрессе восточноевропейских и швейцарских конституционных юристов, состоявшемся в Лозанне в 1990 году, доминировал один непредвиденный вопрос: как кантон может выйти из состава швейцарской федерации? Участники из Литвы , Украины , Хорватии и других мест, желая получить совет по поводу зарождающегося в то время стремления к национальной независимости, были несколько разочарованы, узнав, что ни швейцарская конституция, ни правоведы не задумывались над вопросом отделения. Между тем история Югославии дала целый ряд ответов: признание де-юре первого фактического отделения Хорватии западноевропейскими странами, распад федерации в результате жестокой и разрушительной гражданской войны, отделение нынешней Северной Македонии путем всенародного голосования и, в случае Косово , опять же признание де-юре фактического отделения рядом других стран и международным сообществом. Если гражданская война должна быть отвергнута без обсуждения, то другие ответы оставляют много сомнений. Должны ли федерации регулировать сецессию? Можно ли считать, что существует "право" на отделение, и если да, то какова должна быть процедура и каковы будут ее последствия?

Международное право дает лишь некоторые общие, фрагментарные ответы (Thürer and Burri 2009). Сецессия законна в узких случаях серьезного нарушения прав человека и в случаях деколонизации. Ничего не сказано о федерациях и их парадоксальной особенности: федеративное государство дает своим компонентам "нерушимую идентичность и автономию", что делает его более уязвимым для сецессии. В то же время федерация мыслится как постоянный союз - в отличие от конфедеративной системы, которая лишена такой приверженности. С этой точки зрения оговорка о сецессии представляется излишней: федерализм в исторической перспективе становится успешным, когда он превращает конституционное соглашение в обязательство, ощущаемое и принимаемое всеми регионами и их гражданами, что делает вопрос о сецессии неактуальным.

Но этот исторический процесс может не состояться. Культурные сегменты могут вспомнить древние мечты о независимости, выходящие далеко за рамки федеральной автономии. Могут существовать территориальные сегменты, которые систематически подвергаются дискриминации. Вместо того чтобы формировать коллективную память об уважительном плюралистическом опыте, время предоставляет неоспоримые "доказательства" дискриминации, создавая отчуждение и оправдывая ненависть между различными группами (Esman 1990, 14). За многими этническими конфликтами стоит экономический вопрос перераспределения. Один регион не желает делиться с другими богатствами, получаемыми от своих природных ресурсов, или неравенство в производительности и богатстве растет, а не уменьшается. Другая часть страны может чувствовать себя постоянно проигравшей. Конфликты по вопросам экономики , языка, религии и культуры могут обостриться и привести к глубокому расколу. Когда отделение становится неизбежным, "мирный развод", подобный тому, что произошел в Чехословакии , где обе части в 1992 году согласились пойти разными путями, к сожалению, является редким исключением. Скорее мы видим территориальное меньшинство, стремящееся к самоопределению и отделению, против большинства граждан, которые считают оправданным и даже могут потребовать, чтобы их национальное правительство защищало целостность государства.

Пример Каталонии весьма поучителен в этом отношении: как реакция на растущую напористость каталонских независимых в 2010-х годах, крайне правая партия VOX, которая стремится защитить единство и целостность Испании, внезапно стала очень популярной. Во имя национального единства консервативное правительство Spain было непримиримым и даже репрессивным по отношению к региональному движению и его политическим лидерам. Поскольку оно отказалось предложить процедуры, направленные на мирное урегулирование, конфликт не был преодолен, а застопорился. Левое правительство Педро Санчеса, сформированное в январе 2020 года, по крайней мере, согласилось на диалог с каталонским региональным правительством. 6 Но в то же время оно должно быть осторожным, чтобы не потерять свою политическую поддержку в остальной части страны.

Таким образом, формулирование будущих правил сецессии не может быть абсурдным. Необходимо будет ответить на два вопроса. Во-первых, при каких обстоятельствах федерация должна быть обязана отпустить одного из своих членов? Если любой член федерации может выйти из нее в любой момент, федерация не сможет функционировать. Если же решение должно приниматься единогласно всеми членами, правила могут оказаться неуместными, поскольку отделение станет невозможным. Поэтому ответ должен лежать где-то посередине. Во-вторых, кто должен иметь право требовать отделения? Этот вопрос может иметь решающее значение, поскольку в границах государства-члена, склонного к отделению, может оказаться (значительное) меньшинство, желающее остаться в составе федерации.