Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 1

Когда мы достигли развалин, солнце оказалось прямо над головой; и большим облегчением было спрятаться от него в тень. Однако, пройдя между красными колоннами и задрав голову, чтобы прикинуть размеры полуразрушенного помещения, я ощутил озноб. Зал был высотой где-то в пять моих ростов. О таких циклопических постройках я только слышал, из уст Исидора и матери, – но никогда не посещал их сам…

Как же критяне могли соорудить их, если древние минойцы не превосходили ростом нынешних? Наверняка не обошлось без вмешательства богов!

– Ну, где ты там? – поторопила меня Поликсена откуда-то спереди: голос ее отдался эхом от стен.

Я заставил себя идти за ней: девочка улыбнулась мне, когда я догнал ее. Мне стало ясно, что приемная дочь Критобула и вправду бывала здесь не раз. Возможно, даже одна. Чего тут бояться – разве что наступить на змею…

Некоторое время мы шли молча: Поликсена уверенно сворачивала то вправо, то влево. Коридоры изгибались во все стороны, расширялись в залы, стены которых были покрыты яркими, сочными фресками. Я увидел портреты почти нагих юношей с ритонами12 – их тела были изображены в красном цвете, на фоне синей воды; картины с плавающими рыбами и медузами; снова портреты юношей, собирающих крокусы… девушек среди лилий… Но ни одной сцены битвы. Отчего так?

Но я не успел задуматься над этим – Поликсена вывела меня в просторный внутренний двор: на меня обрушился сноп света. Дочь Критобула и Геланики, пританцовывая, первой спустилась по широким ступеням портика… и, обернувшись ко мне, вдруг захлопала в ладоши.

– Все! Теперь ты попался!

Я даже попятился от ее слов: от этой торжествующей девочки на меня пахнуло холодом…

– Что это значит? – воскликнул я.

– Ты здесь заплутаешь один, – ответила Поликсена спокойно и даже дружелюбно, приближаясь ко мне: она снова поднялась на пару ступенек, так что оказалась почти на одном уровне со мной.

Поликсена посмотрела мне в глаза, и я замер… А потом девчонка засмеялась.

– Не бойся ты, я пошутила! Просто дорогу наружу найти и впрямь не так-то легко. Даже теперь, когда большая часть дворца обрушилась. А раньше, я так думаю, именно тут и был лабиринт Минотавра.

Я огляделся: со всех трех сторон двора, кроме той, откуда мы пришли, стояли кирпичные здания с колоннами. Было непонятно, маскируют они другие входы или глухие стены. Я тяжело вздохнул.

– Чего ты хочешь, Поликсена?

Я уже понимал, что девчонка привела меня сюда неспроста.

В ответ она предложила:

– Давай присядем.

Мы опустились на одну ступеньку, в тени.

Поликсена немного помолчала, крутя браслет на правом запястье; потом сунула руку в замшевый мешочек, который, как оказалось, висел у нее на поясе, и вытащила фляжку с водой. Протянула ее мне, и я послушно глотнул: вода была с лимонной кислинкой. Потом девочка выпила сама и убрала свою фляжку.

И, наконец, она заговорила.

– Ты думаешь, что все критяне такие, как мой отец?

Я изумленно взглянул на нее.

– Я вовсе не… Я почти не знаю вас, – сказал я.

Поликсена кивнула, сосредоточенно глядя перед собой и сминая свои мягкие серебряные браслеты.

– Большинство теперешних критян – не минойцы, а дорийцы. Вроде тебя. Греки подчинили себе минойцев уже давно, – девочка вздохнула. – И коренных жителей, таких, как отец, осталось мало: их здесь притесняют… Дорийцы не хотят знаться с нами и устроили… свою олигархию, – не сразу вспомнила Поликсена трудное слово.

Она вскинула голову.

– Женятся они тоже между собой – а уж знатные семьи особенно разборчивые.

Я нахмурился, взволнованный ее словами и тоном. Я начал догадываться, к чему клонит эта девочка, – и был поражен тем, что она вот так сразу…

– Зачем ты мне это говоришь?

– Затем… – Поликсена запнулась. Она вдруг притронулась к моему амулету и сразу отдернула руку. – Затем, что тебя привела сюда судьба! Разве ты сам не чувствуешь?..

Она подняла лицо – глаза ее наполнились слезами, и казались изумрудными… Я боялся дышать, глядя на нее…

– Отец… уже сватал меня, несколько раз, – произнесла Поликсена дрожащим голосом. – Он сказал тебе, что я свободна, верно, Питфей?

Я кивнул.

Девочка закатилась смехом.

– Вот так штука! Конечно, он бы позволил мне выйти за того, кого я выберу, – а из кого мне выбирать?.. Критские дорийцы нами гнушаются – я видела, как они смотрели на меня, когда отцу удавалось залучить в гости кого-нибудь из этих господ. И ведь мы совсем не нищие, не подумай! Но мало того, что Критобул миноец, а моя мать ионийка… По мне сразу видно, что я персидской крови! Кто возьмет меня… кроме как в наложницы?

Меня разрывали смешанные чувства… нежность, жалость к этой девочке, почти уже девушке, и негодование на то, что она задумала поймать меня в свои сети. Но какой еще у нее был выход?

– А разве ты не можешь выйти замуж за минойца? Ведь среди них твой отец пользуется уважением? – спросил я.

Поликсена возмущенно шмыгнула носом.

– Греки тоже его уважают, и есть за что! Но породниться с нами – слуга покорный!

Она сцепила руки и выпрямилась.