Сын Яздона

Вождь всадников, увидев подъезжающего юношу в соболином кожушке, в набитом поясе, с окованным луком через плечо и костяной трубой, вышел ему навстречу и рукой у шапки с ним поздоровался. Тот так же его приветствовал.

За ним был виден следующий отряд. Достаточно многочисленный, на маленьких косматых лошадках, в кожухах и высоких шапках, вооружённый луками, пращами и короткими деревянными копьями, висевшими как чурбаны, или заткнутыми за пояс.

Два отряда остановились недалеко друг от друга, потому что тот, который сопровождал прибывающих, задержался в лесу, точно ему сперва приказали это.

Посередине между ними съехались вождь и юноша, начиная тихий разговор. Он продолжался недолго, они договорились быстро, вождь дал знак своим, чтобы ехали с ним. Но в минуту, когда начинали движение, молодой нагнулся к его уху и живо начал что-то говорить. Остановили коней.

Старший вождь только минуту раздумывал, повторно дал знак, чтобы его люди остановились.

– Ворон! – крикнул он чернобородому. – Мне вас не нужно. Останьтесь тут и ждите меня. Я еду один.

Один из старших рыцарей шикнул.

– Один? А это безопасно?

Вождь презрительно усмехнулся.

– Опасно и для тридцати человек, равно как одному, а может, больше, когда нас много будет. Еду один!

Люди с удивлением переглянулись, когда это услышали.

Действительно, нужна была отвага, чтобы одному сдаться, почти безоружному, в руки неприятелей.

– Ручаюсь за вашу безопасность! – воскликнул молодой по-русски, ударяя себя в грудь. – Проезжая толпой, мы излишне привлечём глаза людей.

Старший вождь посмотрел на него и добавил:

– Значит, едем! Не на много бы пригодилось взять меня или убить, со свободного и живого возьмёте больше.

Храбрый человек кивнул головой своим и пришпорил лошадь. Оставшиеся у опушки леса с некоторой тревогой смотрели на отдаляющихся.

Тем временем два всадника уже углубились в пущу, а за ним двинулся отряд, что прибыл с кунигасом, жадными и насмешливыми глазами меряя чужого человека, который слишком доверчиво дался им в руки. Думали, что добродушный и легковерный, он, наверное, уже к своим больше не вернётся.

Дорога вела их сначала борами, среди которых с отличным знанием лавировал молодой кунигас. Поворачивал, объезжал незамерзающие места, выбирал поредевший лес. Обе лошади шли доброй рысью. Изредка всадники переговаривались.

Старший ехал немного насупленный и хмурый, когда у товарища его, напротив, лицо улыбалось и было весёлым. Добрых два часа продолжалась эта поспешная езда, когда кунигас замедлил шаги.

– Лошадям нужно дать отдохнуть, – сказал он.

– Далеко ещё? – спросил старик.

– Вскоре будем у цели, – ответил молодой. – Я не хотел отводить вас далеко от границы, потому что мы ехали бы слишком долго. Есть тут маленький гродек, где все собираются.

– А много вас там будет? – спросил старик.

– О! Нас много! – рассмеялся кунигас. – У меня одного с моими людьми не было бы достаточно сил, чтобы вывести их далеко в поле. Когда нас несколько соберётся, мы найдём тысячи людей, и таких, что на границе сидят и готовы к походам.

Край у нас теперь разделён, мы все им управляем каждый отдельно. Мы уже не хотим иметь над собой такого, который держал бы нас за головы и велел биться и кровь проливать для себя.

– Так и у нас, – ответил старший. – Не знаю, хорошо ли это для вас, но когда угрожает сильный враг, разбиваться на маленькие кучки опасно.

– Кучки в громаду сбить легко, – сказал коротко кунигас.

Они выезжали из леса на песчаный пригорок, усыпанный камнями, который представлял высокий берег реки. Перед ними был виден тот обещанный гродек на маленьком голом холме, торчащем, как земляной вал, из-за которого выглядывало большое деревянное строение, не слишком высокое.

На вбитых в землю жердях с одной стороны развевались какие-то полотнища, точно пунцовые хоругви.

Старик с любопытством уставил глаза на это жалкое гнездо, прилепленное к пригорку, а в лице его, должно быть, рисовалось какое-то пренебрежение, потому что кунигас сказал живо:

– Не обращайте внимания, что это выглядит невзрачно.

Это же никакой не замок, только лагерь у границы, ночлег для людей, кладовая. Если бы на нас хотели напасть, мы бы в другом месте защищались.

Доступ в гродек был нелёгким. Через болота вели дощечки, через речку – жалкий мост, который легко было сбросить. Он качался под ногами людей и колыхался так, что страшно было по нему переходить. Когда поднялись на пригорок, увидели открыте ворота, а во дворе, окружённом валом, достаточное количество коней и людей, похожих на тех, которые им сопутствовали.

Над зданием, скалоченным посередине из огромных брёвен, поднимался густой дым.

Этот сарай был вокруг обнесён забором из подобных толстых брёвен, а в нём была только одна большая комната.

Перед ним у дубовых столбов, что поддерживали по кругу выступающую крышу, они спешились и вошли внутрь сарая.

Там было темно, хотя был день, – капельку света впускала только открытая дверь. В самом центре ясным пламенем горел костёр, обложенный камнями, а над ним несколько человек жарило целый окорок и половинчатую дикую козу.