Сын кровавой луны

Мелания сжалась, зажмурившись и стараясь отодвинуться. Но Элиас только вновь усмехнулся, а затем вдруг скользнул ладонями под ее платье, сперва обхватив бедра, а затем и вовсе проникнув под нижнее белье.

Некромантка ахнула от неожиданности и сладкого удовольствия от горячих рук. И в тот же миг в невольно распахнутые губы пролилась кровь древнего.

А Мелания перестала понимать, что происходит вокруг.

Когда девушка снова открыла глаза, состояние было такое, словно она хорошенько отоспалась. Каждая мышца будто наполнилась силой, тело чувствовало себя отдохнувшим и свежим, а в голове не блуждало ни одной дурной мысли. Настроение оказалось прекрасным.

Мелания огляделась по сторонам, замечая, как красиво качаются изумрудные древесные вершины на фоне лазурного неба и как горят того же цвета глаза вампира, что держал ее на руках. Воздух пестрил ароматами свежести и влажных трав, чьи оттенки, казалось, можно было отделить один от другого. То и дело к этим запахам примешивались нотки ягод и грибов. А когда ветер вдруг подул со стороны замка, Мелания ощутила и знакомый приторный запах нежити.

Мертвый дух некрогарпий.

Некромантка мгновенно вспомнила свою едва не начавшуюся истерику и испытала легкий стыд. Стало страшно, что из-за нее они могли потерять время и пропустить лихогруз. Но оказалось, что солнце было точно в том же месте, как в момент, когда она потеряла сознание, а Элиас, молчаливо сидящий, ничуть не выглядел озабоченно. Он смотрел то на нее, то вдаль, будто задумался о чем-то своем и совершенно никуда не торопился.

Мелания неловко выбралась из его объятий и села рядом, а вампир охотно отпустил ее, будто давая время, чтобы освоиться.

В висках девушки стучало, и она чувствовала, что внутри нее снова бурлит кровь древнего вампира. Сила так и просилась наружу, Тьма, наполняющая ее анарель, зашевелилась, заклубилась, циркулируя по спирали и требуя выхода.

Жар прилил к вискам.

Мелании вдруг захотелось вступить в схватку сразу со всеми древними, что скрылись в этом большом сером замке. Захотелось поцеловать Элиаса и сказать ему, как она благодарна ему за все. За то, что он всегда понимал ее, за то, что помогал. За его силу, терпение и спокойствие. А еще ей захотелось проникнуть под его проклятую, прочную, как кольчуга, рубашку, содрать к демонам Сумерек доспехи и коснуться его кожи, проведя подушечками пальцев по каждой мышце, по каждому изгибу его тела…

В этот момент налетел порыв ветра, взметнул вверх распущенные волосы некромантки, заставив ее поднять руку, чтобы убрать их от лица, и негромко рассмеяться.

— Знаешь, — вдруг заговорил вампир, как-то по-особенному взглянув на нее. Настолько пронзительно, словно увидел что-то такое, что поразило его самого. — Считается, что видеть будущее могут только темные боги.

— А? Что? — Некромантка отвлеклась от того урагана мыслей и желаний, которые нахлынули на нее от крови древнего, и включилась в разговор. Слова Элиаса заинтриговали ее почти мгновенно. Где-то на задворках сознания она понимала: вампир говорит это нарочно, чтобы привлечь ее внимание. Но даже несмотря на то, что она раскусила его, этот план работал идеально.

А Элиас тем временем спокойно продолжал:

— Однако то и дело в мире появляются пророчества, некоторые абсурдные, некоторые, казалось бы, совершенно нереальные. Но факт в том, что многие из них все же сбываются.

— Может, это случайность?.. — предположила девушка, почти совсем забыв о собственных переживаниях и полностью сосредоточившись на словах вампира.

Но тот вдруг покачал головой.

— Нет. Видения грядущего доступны лишь темным богам, но дело в том, что их кровь иногда течет не только в них самих, — проговорил он. — Наследники. Носители темного величия древних богов… Иногда они могут видеть будущее.

Мелания слегка нахмурилась, вспоминая сон о брате. В этот момент она в очередной раз почувствовала, что надежды на его спасение нет никакой. Ведь она-то точно не носит в себе кровь богов. Иначе, наверное, ее жизнь сложилась бы совсем иначе.

Она подняла голову, взглянув в морозно-голубые глаза древнего, а тот вдруг улыбнулся. И в следующий миг в его руках начала сгущаться Тьма. Некромантка с изумлением и восторгом наблюдала, как темная магия послушно изгибается, становясь все плотнее, обретает форму и очертания какого-то удивительного предмета. И через несколько мгновений стало ясно, что это музыкальный инструмент. Нечто, напоминающее красивую лютню с восемью черными, блестящими Тьмой струнами.

— Так вот, — продолжал вампир, проведя пальцами по ним и извлекая красивый мелодичный звук, — однажды, много веков назад, я увидел сон. В нем я пел песню красивой девушке, чьего лица не было видно. Слова я запомнил так хорошо, словно придумал их сам, а проснувшись, легко подобрал аккорды, хотя готов поклясться, что никогда прежде ничего подобного не слышал. — В этот момент мужчина снова хитро улыбнулся. — Хочешь, сыграю для тебя?

Мелания прикусила губу, испытав приступ ревности. Он играл эту песню какой-то другой девушке! Пусть и во сне!