Сыновья Черной Земли

От стрелы твоей загорается могучее дерево,

Скала рушится от голоса твоего!

Но птицу ты не сможешь ранить,

Она невредимая летает перед грозным ликом твоим.

Я – птица! Ты – мой покровитель!

Опет

Утром Элиль проснулся чуть свет от топота и криков. В доме творилось что-то невообразимое. Слуги бегали из комнаты в комнату с ворохами одежды, разноцветными лентами, шкатулками полными украшений. Хозяин окриками со двора поторапливал их. Пожар? – всполошился Элиль. – Враги напали на город? На его расспросы всегда невозмутимый распорядитель дома ответил, что Мудрейшие жрецы Амуна объявил самый долгожданный праздник – Опет44. Веселее торжества не бывает в Черной Земле. И ему, Элилю, пора бы привести себя в порядок.

Его вместе с сыновьями хозяина нещадно терли мелким песком и окатывали горячей водой. После натирали благовонным маслом. Художник по лицам долго мучил Элиля, подводя глаза тонкой кисточкой и выщипывая лишние волоски на бровях. Мальчиков облачили в легкую одежду из белого льна. На плечи возложили тяжелые широкие ожерелья из золота, бирюзы и вулканического стекла. На голову Элилю приладили пышный парик. Обули в новые сандалии белой кожи. Широкий матерчатый пояс затянули так, что не вдохнуть.

Покончив с туалетом, сыновей посланника вместе с Элилем вывели во двор. На поляне перед обелиском ждал домочадцев Птахмоз, разодетый по последней моде. Белая шенти из тонкого льна в мелкую складку спускалось до колен. Великолепное дорогое наплечье переливалось искорками драгоценных камней. Пышный черный парик увивали разноцветные ленты. Вскоре появилась хозяйка. Она сияла неземной красотой. Тонкое розовое платье облегало стройную фигуру. Брадобрей сотворил из ее волос высокую прическу, стянутую нитью сверкающего жемчуга. Браслеты оплетали тонкие смуглые руки.

Следом вышли девочки нарядные, с расписанными лицами. Дочь хозяина вела за руку Мелину. Теперь бывшую затворницу вообще невозможно было узнать. На нежном, немного бледном личике больше не читалось страха. Влажные темно-карие глаза не бегали испуганно по сторонам. Даже поступь стала плавной и стремительной, словно полет птицы. Она расплылась в лучезарной улыбке, заметив Элиля. Несмело подошла к нему. Щеки ее порозовели.

– Ты совсем взрослый, – шепотом произнесла она.

Элиль пожал плечами.

– А ты похожа на маленькую богиню-Цинтуху, внучку Бога Грозы.

– Она повелевает весенними ветрами, будит песнями пчел и приказывает деревьям цвести, – вспомнила Мелина, и еще больше покраснела. – У меня лицо бледное и волосы рыжие, – пожаловалась она. – А здесь все смуглые и черноволосые.

Смотритель дома подошел к хозяину.

– Вода высокая, господин, – сказал он озабоченно. – Дорогу залило, хоть на корабле плыви. На дамбе народу – не протолкнуться. Лучше – нанять лодку, пока есть свободные. Иначе до Ипетсут45 и к вечеру не доберемся.

– Нанимай, – согласился хозяин. – Только хорошую лодку подбери.

– Хорошая – очень дорого обойдется, – предупредил смотритель. – Перевозчики сейчас такую цену заламывают… – Он недовольно покачал головой.

– Нельзя скупиться в праздник Опет, – потом весь год удачи не будет. Зови перевозчика, – приказал Птахмоз.

К набережной подлетела длинная папирусная лодочка с просмолен-ным днищем. На мачте с треугольным парусом развивались разноцветные ленты. Вдоль бортов вились гирлянды цветов. Все семейство уместилось в лодке, даже для слуг хватило места.

Кормчий затянул песню и направил суденышко вперед. Река, не смотря на столь ранний час, была запружена кораблями и лодками. Все спешили на праздник к храму Ипетсут. Развивались флаги, звучали песни, переругивались кормчие. Показались высокие, массивные, прямоугольные пилоны храма Амуна. У набережной негде при-ткнуться. Кормчий, ловко лавируя, втиснулся в узкий просвет между лодками. Нос уперся в каменную пристань. Не успело семейство посланника сойти на берег, а стражники храма уже кричали лодочнику, чтобы тот отчаливал, да побыстрее.

Семейство Птахмоза с трудом пробирались сквозь толпу к пилонам храма. Слуги шли впереди и расталкивали зевак. Следом шествовал хозяин, за ним сыновья, после супруга с дочерью и Мелиной. Преодолев толчею, они попали на мощенную белым камнем дорогу, с двух сторон которой лежали на гранитных постаментах каменные бараны. Семейство оказались у входа в храм. Птахмоз назвал имя и титулы. Стражники пропустили посланника и всех его домочадцев. В обширном дворе храма все бурлило. Сановники шумели, жрецы суетились, бегали. Из большого каменного здания бритые служители, облаченные в одни набедренные повязки, всего человек двадцать, вынесли на плечах священную барку. Нос и корму украшали головы баранов. Ладья вся сияла золотом и драгоценными каменьями. В центре над палубой возвышался резной наос.

– Ладья Амуна! – Закричал старший жрец. Дайте дорогу!