Сыновья Черной Земли

– Нет. Перед тобой сын правителя Алалаха. Дай ему все – самое лучше. Он будет воспитываться среди отпрысков правителей. – Жрец поманил Элиля: – пойдем, я представлю тебя наставнику.

Дом Наследников напоминал храм: пилоны, открытые колоннады, обширные дворы. Помещений мало, но все просторные, с высокими потолками и узенькими окнами. Наставник оказался, как и все служители Дома Наследников, с тщательно выбритой головой и печатью мудрости на челе. Глаза его все время казались наполовину прикрытые воспаленными веками. Он говорил медленно, но сильным голосом:

– Я сделаю из тебя ученого мужа. Но наука должна входить в твои уши самостоятельно, а не с помощью палки. Если ты желаешь стать нужным стране, честно послужить Богам и правителю, то должен не щадить себя. – Он подвел его к стене, где были нарисованы два человечка. Один сидел в позе писца, скрестив ноги, другой стоял, сгорбившись, рыхля землю мотыгой. Наставник разъяснил: – Твое право – выбирать, что ты впоследствии возьмешь в руки: палочку для письма или мотыгу. Только от тебя зависит твоя дальнейшая судьба. И запомни: Боги помогают тем, кто трудится.

Он привел Элиля в небольшой дворик, где в тени деревьев на циновках сидели мальчишки примерно его возраста и выводили на гладких глиняных черепках с неровными краями буквы тонкими кисточками.

Наставник дал Элилю задание: внимательно рассмотреть знаки на деревянной палетке и постараться их запомнить. Жрец вышел за водой. Элиль углубился в изучение знаков, как вдруг почувствовал пристальный взгляд. Он поднял глаза… Перед ним сидел Рамзес. Кровь ударила в лицо. Рамзес отложил палетку с кисточкой, поднялся с циновки и направился к нему. Элиль тоже встал. Пусть только попробует рот открыть и еще что-нибудь сказать про отца… Он не посмотрит, что перед ним – сын правителя Та-Кемет…

Рамзес подошел почти вплотную и виновато взглянул в глаза Элилю.

– Прости, – неожиданно сказал он. – Я был зол. Наговорил глупостей. Сам не пойму, что на меня нашло… Мне все рассказали о тебе, о твоем отце… Я в наказание за драку неделю убирал конюшни. Можешь ударить меня – я заслужил.

– Не буду тебя бить, – смягчился Элиль, услышав неожиданное раскаяние из уст врага.

– Поверь, я не злой. Просто… не люблю хеттов. Простишь меня? Хочешь, я подарю тебе настоящий маджайский лук или кинжал с золотой ручкой.

– Не надо, – пожал плечами Элиль. – Прощаю. Я сам не люблю хеттов.

Рамзес улыбнулся.

– А ты смелый. Меня все боятся.

– Мне нельзя бояться. – Элиль помрачнел. Он, еще на рабском острове понял, что ему надо забыть: что такое страх, задавить его, прибить, чтобы не высовывался, иначе он не сможет вернуть власть над Алалахом и наказать убийцу отца.

Учебный день тянулся долго и нудно. Тяжело усидеть за письмом или слушать нудный урок наставника, когда в небе сияет солнце. Мелкие пташки со звонким щебетанием проносятся над головой, будто камни с пращи. С улицы доносится крики и смех городской детворы.

– Не отвлекайтесь! – требовал наставник. – Сейчас им хорошо, – говорил он, показывай на мальчишек, играющих за оградой. – Но потом эти дети подрастут, и голод заставит их рыть каналы, стучать долотами в каменоломнях или вращать весла на торговых судах. Вы же станете грамотными писцами или жрецами. Ваша работа – управлять стройками или командовать кораблями. Ваша одежда – всегда чистая, а ноги обуты в сандалии. Вы всегда будет иметь хлеб и вино, благовонии для жертвоприношений и масло для умащения тела. Так, что – занимайтесь усердно.

Помимо Рамзеса в группе у наставника учились холеные дети высших чиновников, жилистые сыновья военачальников и гордые отпрыски вождей из подвластных племен. Наставник был требовательный, но справедливый. Он обладал особым даром внушать уважение к знаниям. Вскоре Элиль с его помощью овладел простым письмом и приступил к изучению иероглифов. Хорошо научился понимать местный диалект. Математика давалась на удивление легко. Особенно интересно наставник преподавал историю. Всегда в конце дня он рассказывал о великих деяниях правителей, ушедших на Запад и возродившихся с Солнцем. Голос звучал громко, чеканя каждое слово. Иногда он делал длинные паузы, чтобы ученики имели возможность понять смысл сказанного и задать вопросы.