Сыновья Черной Земли

– Ко мне! – поманил их худощавый бритый человек в пыльной серой шенти с открытыми плечами. В руках он держал прямоугольную палетку, покрытую слоем сырой глины и палочку для письма. Рядом стояла длинная повозка, запряженная быками и доверху наполненная пузатыми кувшинами с зерном. – Бросайте свои узелки. Разгрузите телегу. Несите зерно в амбар. Будьте внимательны: чечевицу ставьте в один угол, полбу – в другой.

Рамзес и Элиль скинули дорожные мешки и схватились за кувшины. Руки чуть не отрывались, до того тяжелой оказалась ноша. Приходилось передвигаться мелкими шажками. Тело тут же взмокло от пота.

– Живее! – торопил другой писец. Он стоял в душном амбаре, смахивал капельки испарины со лба и отмечал каждый внесенный кувшин. – Обратно – бегом. Что я тут, до ночи буду с вами ковыряться?

– Эй, вы, двое! – остановил их мощный бородатый воин. Он подлетел на колеснице, резко осадив разгоряченных гнедых коней. Тяжелые кожаные доспехи делали его грудь необъятной. Воин соскочил с повозки, снял медный шлем. – Отведите колесницу к конюшням. Распрягите лошадей и задайте корма. В колесницу не влезайте, так ведите.

– Но мы разгружаем зерно, – попытался спорить Рамзес.

– Кому сказано! – недовольно зарычал воин, сердито сдвинув брови.

Мальчики бросились выполнять его распоряжение. Из конюшни несло мочой и лошадиным потом. Рой жирных зеленых мух кружился под соломенной крышей. Кони оказались с норовом, того и гляди укусят или лягнут. С большим трудом удалось их распрячь и отвести в загон. Колесницу отволокли в сарай.

– Чего здесь крутитесь? – заорал на них подросток лет четырнадцати. Бритый, потный, весь перемазанный навозом.

– Коней привели, – объяснил Рамзес. – Где у вас корм.

– Я сам задам корм. А вы – хватайте лопаты и выгребайте дерьмо из стойл.

– Нам зерно надо разгружать, – возразил Рамзес, направляясь к выходу.

– Лопаты схватили! Живее! – подросток преградил дорогу, угрожающе подбочась.

Элиль подошел к нему вплотную и зло прошипел:

– Будешь командовать, самого головой в навоз запихнем. Понял!

– Да я вас! – Он приготовил кулаки.

– Попробуй! – Рамзес схватил подвернувшуюся под руку жердь.

– Почему не работаем? – закричал с другого конца конюшни старший смотритель.

– Ладно, идите, – отступил в сторону подросток. – Еще увидимся.

– Где вас носит? Бездельники! – набросился на них писец из амбара, брызгая слюной. – Еще две телеги надо разгрузить, а вы где-то прохлаждаетесь, лентяи.

За работой даже не заметили, как солнце упало к западному горному хребту. Жрецы с верхушек пилонов призвали воинов к вечерней молитве. А от костров кашеваров уже поднимался ароматный дымок, пахло пареной полбой с мясом. Последний кувшин поставлен в амбар на свое место. Писец сделал последнюю пометку на дощечке со слоем глины и облегченно выдохнул:

– Все, птенчики! Можете отдыхать.

Мальчикам казалось, что руки отвисли до колен, а ноги не гнулись. Спину ломило, будто хорошенько отдубасили палкой.

Их отвели к худому сутулому писцу со скучающим взглядом. Писец заведовал стрелами. Он выдал новобранцам по куску серой холщевой ткани для набедренной повязке, по паре неудобных грубых сандалий, глиняные миски и кривые керамические фляги. У писца в подчинении находилось еще восемь таких же мальчишек, вечно снующих с поручениями.

После молитвы, им показали: у какого котла кормиться. Подвели к дырявому шатру. Под пологом старые подстилки из овчины с проплешинами – здесь они будут спать.

Рамзес и Элиль встали в хвост небольшой очереди, глотая слюну. Поваренок, лет четырнадцати доставал из медного котла пареную полбу длинной деревянной ложкой и плюхал в подставленные миски. Второй, такого же возраста, выдавал каждому краюху хлеба, кусок мяса и луковицу.

Подошел черед Рамзеса и Элиля. Поваренок навалил им подгорелой каши со дна. Второй сразу смекнул, что это вновь прибывшие, и кинул луковицу, две лепешки хлеба и деловито сказал:

– Одна луковица на двоих.

– Почему одна? – возмутился Рамзес.

– Где я вам еще возьму? – нагло ответил тот. – Забирай и проваливай.

– А мясо? – не уходил Рамзес.

– Нет мяса. Кашу поклюете! – начал злиться раздавальщик.

Тут же за его спиной возник воин с палкой в руках.

– Ты что, приворовываешь, шакал? – Палка звонко шмякнула по спине. – Быстро положи им мяса и еще одну луковицу!

Элиль и Рамзес были вознаграждены огромными жирными кусками говядины, а раздавальщик еще долго потирал ушибленную спину.

После ужина без сил повалились на лежанки.

– Ну, как первый день в непобедимой армии Та-Кемет? – усмехнулся Рамзес.

– Выживем! Не такое приходилось пережить, – ободряюще ответил Элиль.

– А вдвоем – легче, – зевая, протянул Рамзес. – Без тебя бы, один… Я бы сбежал.

Хотел еще что-то сказать, но сил не хватило. Тут же засопел…

–… Бездельники! Живо вставайте!

Их растолкали и пинками выгнали из шатра. Небо еще сияло звездами. Восток чуть начинал бледнеть. Мальчишек, всего около сотни, выстроили в шеренгу. Командир из старых воинов прошелся важно вдоль строя, недовольно качая головой.