Табу

– Тебе просто нужно нас покатать, — шептал Сёмка. — Все свои. Всё продумано, телефон отрублен ещё утром, а менты на дежурстве за небольшой процент не станут торопиться на вызов! Тебе просто нужно ждать нас, а потом вывезти из города, где отсидимся пару недель. Там миллионы, Лазарь. Слышишь? Тебе уже не придется снимать угол, дышать этой хренью, — Сёмка пнул ведро слитого машинного масла.

— Я жду тебя в девять. И подумай, если это будешь не ты, то какова вероятность, что нас вывезут из города живыми?

Наблюдая, как окрыленный друг выбегает из бокса, продолжал шоркать зубной щеткой по ногтям, пытаясь вернуть им чистоту. Трясся от гнева, бесился от его глупости, взрывался неспособностью переубедить этого барана, но подсознательно уже знал, что не брошу его.

Я говорил, что в тот вечер что-то пошло не так? Ну, так вот… Стоило только им войти с черного хода в банк, вой серены оглушил спальный район. Я долго не думал, понимая, что их нужно вытаскивать, поэтому вбежал в банк, где уже во всю шла перестрелка. И стало ясно, что их уже там ждали…»

– Какой? – Кирилл тряс меня за рукав, пока я витал в дымовой завесе прошлого. – Какой обмен, дядь?

– Где родители?

– Детдомовские мы, – как-то сухо усмехнулся Семён. Эта фраза, небрежно брошенная была переполненная болью вперемешку с напускной гордостью. – А мы что получим за работу? Не маленькие, знаем, что просто так ничего не бывает

– Это ты молодец, Сёма. Все правильно. А вы жить начнете сыто, тепло и стабильно. Денег я вам давать не буду, конечно, но еду, одежду и прочее получать станете стабильно и регулярно.

– Все так говорят, – рассмеялся Кирилл. – Меня дважды в семью брали, горы золотые обещали, а потом, как игрушку потрепанную возвращали на такси. Не верю я больше взрослым. Сами выкарабкаемся, – он дернул друга за рукав и потянул в сторону проспекта.

– А я не привык говорить…

Понимал, почему вцепился в этих парнишек, не отпуская из виду, пока не сдал с рук на руки Алевтине Матвеевне, с которой дружил уже много лет, оказывая всяческую помощь небольшому детскому дому на севере города, став практически единственным спонсором. Она настоящая, живая и теплая. Детям с ней спокойно. Еще ни один из пойманных мною на улице не попытался сбежать, украсть или пожаловаться.

День оказался странным, скомканным. Наскалов, пребывая на пике счастья, не звонил, возложив на меня все текущие проблемы, дав полную свободу действий, которая потом медленно перетекла к Бурханову, потому что моя голова была забита собственными проблемами. А Буба и без меня разберется с мелочевкой.

Сначала нарвался на гаишников, машинально проехав на красный, затем, отчаянно пытаясь дозвониться до Окси, шаркнул бампером  мусорный бак во дворе, осквернив мою «девочку» уродливыми царапинами, и в конце концов, опоздал из-за мальчишек на встречу к Кархарову, которого вне его четкого расписания застать было не  так-то просто.

С десятого раза он взял трубку телефона, словно почувствовал, что я уже в шаге от того, чтобы не вломиться в его офис в «Пассаже», со стволом наперевес.

– Да-а-а… – как-то очень расслабленно протянул тот, чей офис я охранял уже пару часов.

– Наконец-то, – рявкнул, а потом замер, понимая, что сорвался зря. Что нужно успокоиться и снова взять себя в руки. – Это Лазар…

– Да, Серёга, – Кархаров зевнул, от чего волосы на моей голове встали дыбом. – Уснул, прости. Врач прописал регулярный массаж, как средство от стресса, а я от него только и делаю, что сплю. Ты где?

– Осаждаю твою приемную уже пару часов, а пластмассовая кукла с ангельским голоском отвечает, что ты занят, не пуская меня даже в приёмную, – тон сбавил, но закипающее раздражение до сих пор комом саднило где-то в горле.