Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

А Тот, Кому мы поклоняемся, есть Бог истинный, Бог, Который не переходил из небытия в бытие, вечно Сущий от вечно Сущего, Который превыше всякой причины, слова и понятия как времени, так и естества. Мы чествуем и почитаем Матерь Божию, не приписывая Ей безвременное рождение [Сына] по Божеству, — ведь рождение Бога Слова безвременно и совечно Отцу, — но исповедуем второе рождение через добровольное воплощение, которого причиной Ее и знаем, и именуем. Ибо Сущий безначально бесплотным воплощается «нас ради и нашего ради спасения», чтобы подобным спасти подобное; и, воплотившись от этой священной Девы, без сочетания рождается, Сам будучи весь Богом и весь став Человеком: весь Бог с плотью Своей и весь Человек со Своим пребожественным Божеством. Итак, зная эту Деву как Матерь Бога, мы празднуем Ее успение, но не именуем Ее богиней, — прочь от нас подобные россказни эллинской глупости; ведь мы и смерть Ее возвещаем, — но мы Ее знаем как Матерь Бога, потому что Бог воплотился [из Нее][1285]

.

Второе Слово на Успение содержит подробное описание положения ризы Пресвятой Богородицы во Влахернском храме в Константинополе со ссылкой на «Евфимиеву историю», написанную предположительно в VI веке. Эту часть Слова мы рассмотрели в предыдущей главе, когда говорили о строительстве храмов в честь Богородицы в Константинополе[1286]

.

В завершение Слова Иоанн Дамаскин говорит о Богородице как образце девства, чистоты, целомудрия, воздержания, поста, молитвы и других христианских добродетелей:

Она Сама Дева, и любит девство. Она Сама чиста и любит чистоту. Посему если мы очистим вместе с телом и память, то обретем Ее благодать обитающей в нас. Ибо Она избегает всякой [скверны] и отвращается нечистых страстей, гнушается чревоугодия, враждует с прелюбодейством, отвергает оскорбительные речи, избегает непристойные помыслы как порождения ехидны, ненавидит порывы гнева, не допускает бесчеловечности, зависти и раздоров; отвергает суетное тщеславие, противостоит, как враг, всякой гордости, ненавидит злопамятство, враждебное спасению, всякое зло считает ядом смертоносным и радуется противному ему… Услаждается Она постом, воздержанием и псаломским пением; радуется чистоте, девству к целомудрию, хранит с ними вечный мир и ласково их лобызает; обнимает мирное и кроткое помышление; любовь, милость и смирение охватывает руками, как своих кормилиц. Говоря вкратце, Она всякому злу печалится и огорчается, всякой добродетели радуется, как Своему дару[1287]

.

В цикле из трех проповедей на Успение вторая — самая продолжительная и содержащая наибольшее количество ссылок на источники. Как мы видим, Иоанн Дамаскин опирается на значительное количество источников разного времени и разного качества, включая Священное Писание Ветхого и Нового Заветов, христианские апокрифы, античные тексты («Илиада» Гомера), творения святых отцов (в частности, Григория Богослова) и историческую литературу («Евфимиева история»).