Тайна булгаковского «Мастера…»

Иными словами, ни отсутствие «неладов дома», ни любовь и забота со стороны мужа Елену Шиловскую не радовали. Пресытившись достатком и благополучием, она жаждала каких‑то захватывающих перемен в жизни. В ноябре 1923 года за океан полетело новое письмо:

«… я не знаю, что со мной делается (последнее время я это чувствую особенно остро). Мне чего‑то недостаёт, мне хочется больше жизни, света, движения. Я думаю, что просто мне надо заняться чем‑нибудь… Ты знаешь, я страшно люблю Женю большого, он удивительный человек, таких нет, малыш самое дорогое существо на свете, — мне хорошо, спокойно, уютно. Но Женя занят почти целый день, малыш с няней всё время на воздухе, и я остаюсь одна со своими мыслями, выдумками, фантазиями, неистраченными силами. И я или (в плохом настроении) сажусь на диван и думаю, думаю без конца, или — когда солнце светит на улице и в моей душе — брожу одна по улицам».

В октябре 1926 года в семье Шиловских отметили рождение второго сына. В честь рижского деда (со стороны матери) его назвали Сергеем.

Елена Сергеевна Нюренберг‑Шиловская

Супруга красного военспеца по‑прежнему жила жизнью, обеспеченной до мелочей. Точно такой, какой жила главная героиня «Мастера и Маргариты». Как и Маргарита, Елена Сергеевна «не нуждалась в деньгах», «могла купить всё, что ей нравилось», «никогда не прикасалась к примусу»

и «не знала ужасов житья» в коммунальной квартире. Приведём ещё одну цитату из романа: «с уверенностью можно сказать, что многие женщины всё, что угодно отдали бы за то, чтобы променять свою жизнь на жизнь», которую вели придуманная писателем Маргарита и вполне реальная Елена Шиловская.

Однако Елена Сергеевна счастливой себя не чувствовала. И очень завидовала сестре Ольге, вращавшейся в загадочном и казавшимся таким необыкновенно‑очаровательным театральном мире. В том самом, где шли «Дни Турбиных», спектакль, на который супруги Шиловские смогли попасть благодаря билетам, устроенным им всё той же Ольгой Бокшанской.

В «Театральном романе» Булгаков описал одно из посещений Независимого театра некоей дамой, появившейся в сопровождении сына в матросской шапочке и его няни, говорившей с немецким акцентом. Вспомним этот эпизод. В контору заведующего внутренним распорядком театра Филиппа Филипповича Тулумбасова…

«… входила очень хорошенькая дама в великолепно сшитом пальто и с черно‑бурой лисой на плечах… Дама радостно смеялась… журчащим смехом».

Дама эта (в ней очень легко узнать Елену Шиловскую) заказывала билет на спектакль для своей портнихи, приглашала Тулумбасова, которого запросто звала «Филей» и «Филькой»,

вместе с актёром Аргуниным к себе на ужин, а затем звонила мужу:

«— А к нам я сегодня Филю позвала пирожки есть. Ну, ничего. Ты поспи часок. Да, ещё Аргунин напросился… Ну, неудобно же мне… Ну, прощай, золотко. А что у тебя голос какой‑то расстроенный? Ну, целую».

Благодаря сестре, Елена Шиловская была в курсе всех театральных новостей. Знала она и о том шуме, который вызвали в Москве спектакли по пьесам Михаила Булгакова. И ещё у неё, так же, как и у Маргариты…

«… была страсть к людям, которые делают что‑либо первоклассно».

И вот, наконец, они встретились. На вечере у Уборевичей. Модный драматург, сочинявший первоклассные пьесы, и скучавшая от отсутствия серьёзных занятий замужняя дама. Встретились и сразу же договорились («Жизнеописание Михаила Булгакова»):