Тайна Черной пирамиды

— Ха! — хохотнул разбойничий атаман. — Сообща со служивыми! Братцы, вы слыхали, как заговорил наш майор?! Да ни в жизнь, я, Ванька Мороз, не буду помогать служивым!

— Тогда ты точно обречен сдохнуть здесь! — отозвался Мартин, не глядя на разбойника, а сосредоточив все внимание на Малинине, которого, судя по всему, слова начальника заставили о чем-то задуматься.

— Валера, опусти пистолет! — не приказал, а попросил Бестужев.

Унтер-офицер на секунду заколебался, а затем, усмехнувшись, убрал оружие.

— Хорошо, Давилья, договорились, — произнес Малинин. — Пока мы отсюда не выберемся будем работать вместе.

— Над правильным произношением моей фамилии еще, конечно, стоит поработать, но первый шаг сделан, — опуская шпагу, сказал Мартин. — Отныне действуем сообща.

— Но только не с нами! — воскликнул Ванька Мороз, поднимая с пола ружье, выпавшее у одного из солдат, потерявших от удара Кузьмича сознание. Быстрым движением руки он вскинул оружие перед собой и навел его на Малинина, а затем попятился назад.

— Только не с нами, — повторил разбойник. — Мы с товарищами сами найдем выход и еще посмотрим, кто из нас сделает это первым! А теперь мы уходим, и попрошу не идти за нами, иначе вас ждет смерть! И испанец, жаль, конечно, что ты выбрал не нашу сторону, ну да ладно, я не в обиде! — И так и держа перед собой ружье Мороз продолжил пятится. Двое его товарищей: один с факелом, другой с саблями ринулись следом за атаманом.

— Я не дам им уйти! — зарычал Малинин и вновь поднял пистолет, но Мартин, положив на пистолет кончик шпаги, опустил его вниз.

— Пусть идут! — сказал испанец. — Они сделали свой выбор, но боюсь, что они ошиблись.

Унтер-офицер уже хотел было что-то возразить, как вдруг отчаянный, но короткий крик донесся откуда-то из глубины коридора. Крик, правда, шел не с той стороны, в которой скрылись разбойники, а совершенно из противоположной. И только тут все заметили, что Яшки нигде нет.

Сорвавшись с места, все бросились вглубь пирамиды, разрывая плоть тьмы огнем факелов. И вскоре увидели бедного каторжника. Тело Яшки, строго по центру груди, было пригвождено к стене длинным серебристым копьем из удивительно яркого и блестящего металла. Сам каторжник хрипел и плевался кровью, выдернуть из себя губительное орудие он уже не пытался и, видимо, готовился отдать богу душу.

— Кто это сделал? — подлетев к умирающему каторжнику, спросил Мартин.

— Кхе… кхе… — отплевываясь кровью, попытался что-то сказать Яшка. —..Стена… Кхе… кхе… Прости… за все… кхе… кхе… испанчик… — Затем каторжник вновь закашлялся, но вдруг затих и больше уже не произнес ни слова.

— Собаке — собачья смерть, — фыркнул Малинин.

— Не говори так! — вдруг заступился за погибшего Волков.

— Да ты что, паря?! — даже удивился унтер-офицер. — Ты не меньше меня должен презирать эту крысу! Он ведь предал вас!

— Ну и пусть, — не отступил Владимир. — Но перед смертью он попросил прощения. Согласен, он жил не правильно, жил как мог, жил, так как научила его сама жизнь! А жить всем хочется и каждый приспосабливается так, как умеет. Не мне судить его… я сам не без греха. — Вспомнив умирающего Павла, добавил молодой дворянин.

— Полностью согласен с тобой, волчонок, — поддержал друга Мартин. — Думаю, надо хотя бы снять его с этой проклятой стены.

И испанец попытался выдернуть копье из тела умершего, но, даже применив силу, это ему не удалось.

— Дай я попробую, — вышел вперед Кузьмич и, схватившись за серебристую железяку, попытался вытащить ее, но и у могучего кузнеца это не вышло.

— Что за невидаль?! — почесав голову, промычал Кузьмич.

— Может, бросим его, как есть? — с надеждой спросил Бестужев.

Все переглянулись.

— Грешно это, — произнес Кузьмич. — Православного человека, словно зверя какого-то к стене прибитым оставлять.

— Но стягивать его с копья тоже не выход, — вдруг сказал Мартин. — Крови будет немерено, да и грудь мы ему так разворотим, что смотреть страшно станет.

— Выходит, что болтаться нашему Яшке тут до второго пришествия, — презрительно хохотнул Малинин.

— Выходит, что так, — кивнул Мартин. — Ты, как считаешь, волчонок?

— Если другого выхода нет, то пусть будет так, — отозвался Владимир.

— Ну, вот и порешили, тогда движемся дальше, — произнес унтер-офицер и, не глядя на бездыханное тело, пригвожденное к каменной стене, побрел вперед.

Все двинулись следом. И лишь Владимир напоследок подошел к мертвому Якову, который так и продолжал смотреть перед собой холодными безжизненными глазами и, положив тому на лицо руку, закрыл его веки. Затем вздохнул и тоже двинулся вслед за остальными.

Теперь они остались ввосьмером.

Коридор, по которому шел немногочисленный отряд, под уклоном уходил вниз. Двигаясь осторожно и разгоняя тьму перед собой огнем факелов, группа брела в полном молчании, пока, наконец, на их пути не повстречалась первая развилка.

— Куда теперь? Направо аль налево? — спросил Бестужев.

— Не знаю, — пожал плечами Мартин и, подойдя ближе к темным проемам, осветил стены подле них. — Возможно, письмена нам помогут?