Тайна гибели линкора «Новороссийск»

Сунулся я вниз, а там – на первой же палубе – вода. Тут вот какая история получилась. Итальянцы построили корабль так, что до ватерлинии он был совершенно герметичен: все трубопроводы, коридоры, проходы прокладывались выше ватерлинии. Поэтому вода топила линкор не снизу, а по верхним палубам, выше ватерлинии. Когда ее набежало досыть, получилось так: низ – пустой, легкий; верх – затопленный, тяжелый. А тут еще буксир дернул с левого борта. Вода перелилась влево, и пошел он, родимый, валиться…

Я стоял у второй башни, держался за стойку. Народ посыпался, я держусь. Вишу. Вода подо мной от людей кипит. Потом оторвался и тоже – плюх! – в живое море…

Инженер-капитан 1-го ранга С.Г. Бабенко:

– После доклада мы с Ивановым, начальником техупра флота, снова направились в пост энергетики. Положение корабля к этому времени уже заметно ухудшилось: крен на левый борт приближался к опасной величине. По кораблю передали команду: «Личному составу, прибывшему с других кораблей, построиться на юте! Остальным плыть на своих боевых постах! Левый борт в опасности!» Когда крен корабля увеличился до 12 градусов, нарушилась телефонная связь, доклады в пост энергетики перестали поступать, а от старших начальников никаких распоряжений не было. Иванов приказал мне лично выяснить обстановку.

Я вышел из поста энергетики и спустился в первое машинное отделение. Там находился инженер-лейтенант Писарев с матросами. Они укрепляли носовую переборку, так как получили доклад, что помещение носовых турбогенераторов начинает затапливать. Писарев доложил мне, что у них мало аварийного леса. Я велел ему послать людей на правый шкафут, так как видел, что там выгружали брусья с какого-то корабля. Вышел из машинного отделения и по поперечному коридору направился в 18-й кубрик. Кубрик уже был затоплен примерно на полметра… У носовой переборки матросы под руководством старшины заделывали отверстие от монорельса для транспортировки снарядов. Я спросил:

– Откуда топит?

– Через бортовую продольную переборку! – ответил старшина.

– Не может быть!..

Я прошел в кормовую часть кубрика и вначале услышал по звуку, затем и увидел, что вода поступает через неплотности люка из верхнего кубрика. Тогда я понял, что верхний – 8-й – кубрик уже затоплен! В обход – через 17-й и 7-й кубрики – на верхнюю палубу правого шкафута. Крен корабля продолжал расти. У лееров стояли матросы. Двоим из них я велел закрыть люк 8-го кубрика, через который лилась вниз вода. Матрос доложил мне, что люк уже находится в воде и верхняя палуба левого борта затоплена. Понял, что левый борт уже полностью в воде, и быстро направился на ют, чтобы доложить об опасном положении корабля. Но успел добежать только до камбуза. Опрокидывание застало меня между третьей башней среднего калибра и 100-миллиметровой зенитной пушкой. Тут все загрохотало, палуба выскользнула из-под ног, я получил сильный удар по голове и потерял сознание.

В 4 часа 15 минут линкор перевернулся вверх килем. Я потом определил это время по своим часам, которые остановились в воде. Быстро пришел в себя и стал изо всех сил выгребать вверх, но, ударившись головой, с ужасом понял, что где-то под кораблем. Ориентировки никакой, абсолютная темнота. Я беспорядочно метался в разные стороны, почти теряя надежду выбраться из этой ловушки…

«Мы доплывем!»

Петр Гармаш, офицер крейсера «Слава» (б. «Молотов»):

– Тяжелый взрыв оборвал мой сон. Корабль качнулся, и вслед за этим ударили колокола громкого боя: «Боевая тревога!»

Еще как следует ничего не соображая, мигом натянул брюки, сунул ноги в ботинки и, на ходу, надевая китель – привычка военных лет, – выскакиваю из каюты на верхнюю палубу. Успеваю взглянуть на часы – 01.25… 29 октября 1955 года. Ночь. Корабль затемнился, на верхней палубе лишь мерцают светлячки синих лампочек. Затемнены и другие корабли, стоящие на рейде. Но почему тревога – боевая? И словно в ответ звучит сигнал: «Отбой боевой тревоги!» И тут же – новый: «Аварийная тревога!»

– Что случилось? – спрашиваю у вахтенного офицера. Его пост на юте, у правого трапа.

Вахтенный взволнован:

– На «Новороссийске» взрыв. Сноп огня из носовой части чуть ли не через всю бухту.

Линкор «Новороссийск» – вот он, рядом с нами, метрах в ста – ста пятидесяти. Включили прожектор на кормовом мостике и осветили линкор. Вспыхнули прожектора и на крейсерах «Керчь», «Фрунзе», что стояли ближе к Северной стороне. На линкоре никакой суеты, а тем более паники. Хотя знаем: внутри наверняка уже началась тяжелая борьба с водой.

Взрыв произошел в самой людной части корабля – в районе носовых кубриков, где спали матросы и старшины, и многие из них, предположительно человек двести, погибли сразу же, около пятидесяти было ранено, их переправили в госпиталь.