Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Дерек, казалось, пришел в себя, он серьезно посмотрел на графа.

— Вы хотели бы получить ответ сейчас?

— Если позволите, мосье.

— Тогда вот он: вы можете отправляться ко всем чертям. Ясно?

Оставив графа в полной прострации, Дерек повернулся на каблуках и вышел из гостиной. У дверей отеля он подозвал такси и поехал к Мирей. По словам портье, танцовщица только что вернулась, и Дерек протянул ему свою карточку.

— Передайте мадемуазель и спросите, могу ли я повидать ее.

Дерек был принят моментально. Волна экзотического аромата ударила ему в ноздри, лишь только он переступил порог номера. Комната была полна алых гвоздик, орхидей и мимозы. Мирей стояла возле окна одетая в peignoir[119], в пене кружев.

Она кинулась к нему на шею.

— Dereek… ты пришел ко мне. Я знала, что так будет.

Он высвободился из ее объятий и сурово посмотрел на нее.

— Ты послала ко мне графа де ла Рош?

Она взглянула на него с, казалось бы, искренним удивлением.

— Я? Послала к тебе графа де ла Рош? Но зачем?

— Шантажировать меня, — мрачно произнес Дерек.

Она снова пристально посмотрела на него, внезапно улыбнулась и кивнула головой.

— Конечно, этого следовало ожидать, так вот как он поступил, ce type la[120]. Я должна была это предвидеть. Нет, Dereek, я вовсе не посылала его к тебе.

Дерек пристально всматривался в ее лицо, как будто пытался прочитать ее мысли.

— Я расскажу тебе, — сказала Мирей, — мне стыдно, но я расскажу тебе. В тот день, ты помнишь, я обезумела от ярости, совершенно обезумела. — Она сделала выразительную паузу. — У меня дикий нрав. Я хотела тебе отомстить, и тогда я пошла к графу де ла Рош и велела ему идти в полицию и донести на тебя. Но не бойся, Dereek, я же не совсем потеряла голову; доказательство знаю только я. Полиция не может сделать ничего без моего свидетельства, понимаешь? И теперь… теперь?

Она прижалась к нему, нежно глядя в глаза.

Дерек грубо отбросил ее прочь, она прижалась к стене, грудь ее вздымалась, зрачки сузились, как у кошки.

— Берегись, Dereek, берегись. Тебе придется вернуться ко мне, понимаешь?

— Я никогда не вернусь к тебе.

Танцовщица еще больше сделалась похожей на кошку, веки ее трепетали.

— Другая женщина? Ты с ней тогда завтракал, да?

— Я намерен просить эту леди выйти за меня замуж, если тебе это интересно.

— О, эта чопорная англичанка! И ты думаешь, я допущу это? Ни за что! — Ее гибкое тело трепетало, как натянутая струна. — Слушай, Dereek, помнишь каш разговор в Лондоне? Ты сказал, что единственное, что может спасти тебя, — это смерть твоей жены, ты пожаловался, что она абсолютно здорова, а потом тебе в голову пришла мысль о несчастном случае.

— Полагаю, именно этот разговор ты и повторила графу де ла Рош, — с презрением сказал Дерек.

Мирей рассмеялась.

— Я что, идиотка? Стала бы полиция возиться со всякими сказками. Послушай, я дам тебе последний шанс. Ты бросишь эту англичанку. Ты вернешься ко мне. И тогда, cheri[121], я никогда не заикнусь…

— Не заикнешься о чем?

Она тихо рассмеялась.

— Ты думал, никто не видел тебя…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты думал, что никто не видел тебя… но я видела тебя, Dereek, mon ami, я видела, как ты выходил из купе твоей жены — в ту ночь, перед самым прибытием в Лион. И знаю кое-что еще. Я знаю, что, когда ты вышел из купе, она была мертва.

Дерек застыл, глядя на нее, потом, как во сне, повернулся и медленно, нетвердо ступая, вышел из комнаты.

Глава 26

Предостережение

— Ну что же, — сказал Пуаро, — значит, мы друзья и у нас кет секретов друг от друга.

Кэтрин посмотрела на него. Пуаро был серьезен, как никогда раньше.

Они сидели в парке Монте-Карло. Кэтрин приехала со своими друзьями, и почти сразу по приезде они набрели на Пуаро и Найтона. Леди Тамплин завладела Найтоном и предалась воспоминаниям, большинство из которых, по смутному ощущению Кэтрин, были выдуманы. Они удалились вместе, леди Тамплин повисла на руке молодого человека, тот несколько раз оглянулся через плечо, и Пуаро, прищурившись, проводил их взглядом.

— Конечно, мы друзья, — сказала Кэтрин.

— Мы сразу приметили друг друга, а?

— С того момента как вы сказали мне, что «roman policier» — не всегда выдумка, что такое случается и в жизни.

— И я был прав, разве нет? — Он приподнял указательный палец. — Теперь вы сами угодили в такую историю. Мне-то не привыкать, это мое metier[122], ко вы — другое дело. Да, — кивнул он в раздумье, — для вас это другое дело.

Кэтрин пытливо на него посмотрела, ей показалось, Пуаро предостерегал ее от опасности, которую она не заметила.

— Почему вы говорите, что я угодила в такую историю? Правда, я говорила с миссис Кеттеринг перед самой ее смертью, но сейчас — сейчас все позади, я больше не имею отношения к этому делу.

— Ах, мадемуазель, мадемуазель, разве можем мы когда-нибудь с уверенностью сказать: «Я покончил с тем-то и тем-то»?

Кэтрин решительно посмотрела ему в глаза.

— Что такое? Вы пытаетесь сообщить мне что-то, но я не понимаю намеков, лучше бы сказать все прямо, как есть.

Пуаро грустно покачал головой.