Тайна Кутузовского проспекта

— Вот что я помню точно, мил-душа... Прямо-таки страницу дела вижу: «...после вручения мне Сталинской премии я набралась смелости и обратилась к Иосифу Виссарионовичу: «Дорогой товарищ Сталин, у меня отец репрессирован...» Зоя Федорова была у Сталина на Ближней даче... Потом ездила к Берии на улицу Качалова... Сталин умел давать взятки, это не брежневские дилетанты, тот был злой гений дозировок, все просчитывал вперед... Эк ведь как сумел «обоймы» создать, организовать классиков... Детская литература: ба-бах ордена Ленина Чуковскому, Маршаку, Михалкову, Гайдару и Барто — гении, высшие авторитеты, только их и читать детям... Ба-бах премии артистам, любимым народом: Крючкову, Алейникову, Андрееву, Черкасову, Марецкой, Зое Федоровой — только они говорят с экрана правду, они, и никто больше... Так же и в балете было, и в театре, в науке, живописи... Пойди кто хоть слово скажи против Александра Герасимова, Серова, Налбандяна, Иогансона... Что там всякие Гудиашвили, Кончаловские, Мешковы, Сарьяны?! Третий сорт... Хоть и тем давал от пирога, но орденок поменьше, премию пожиже, все взвешивал, фармацевт... Так вот я вспомнил: вскоре после визита Федоровой к Сталину на дачу и к Берии в особняк ее и забрали... Ей ведь шпионаж шили, я вспомнил, шпионаж и террор, мил-душа, у нее какой-то американец был во время войны, верно?

— Верно. Военный атташе, капитан Джексон Роджер Тэйт...

— Его когда выслали из страны?

Костенко улыбнулся:

— Ухватили кончик шнурка?

— Не сглазьте, мил-душа... Так в каком его турнули?

— В сорок пятом.

— В сорок пятом, — задумчиво повторил генерал. — Смотрите, как интересно: первый американец, которого турнули, — в год Победы... А Сталин «железный занавес» начал заново строить в сорок шестом... Понимаете, к чему я веду?

— Понимаю... Вы ищете личные мотивы для высылки американца.

— Точно... Ее, видимо, пытались вербовать... Впрочем, о мертвых или ничего, или хорошо...

Костенко хмыкнул:

— А как быть со Сталиным? Он же мертв...

Генерал покачал головой:

— Жив... Многомиллионен... Его жаждут рабы, мечтающие о жесткой руке и «новом порядке»... Если о нем молчать — придут те, кто страшнее его... Придут такие тупоголовые изуверы, такие неграмотные солдафоны, что Россия после них перестанет существовать как цивилизованное государство... Стоп, стоп, стоп... Фамилия Бивербрук вам говорит что-нибудь?

— Доверенное лицо Черчилля? Прилетал к нам в июле сорок первого?

— Молодчина, мил-душа, молодчина, память — форпост ума... Так вот я вам расскажу историю с Бивербруком, а потом напомню про любопытный приказ Лаврентия... Лично я документ не видел, вероятно, братья Кобуловы, его заместители, часть архивов успели сжечь накануне ареста, их же взяли только на другой день, а Всеволода Меркулова, ставшего в сорок первом начальником разведки, и вовсе арестовали через неделю — после первых показаний членов группы Берии... Но об этом эпизоде вспоминали все... Так вот, мил-душа, когда к нам приехал Бивербрук, зная о его специфических наклонностях, Берия подвел к нему мальчика-переводчика: после того как лорда торжественно проводили, мальчик исчез, как в воду канул... Берия посрывал шевроны со своих помощников, кого-то отправил на фронт, кого-то приказал вывести на Особое Совещание, а потом выяснилось, что Сталин этого мальчика просто-напросто подарил лорду. Тот обратился к нему с личной просьбой — после успешного окончания переговоров, — и вождь отдал приказ заранее загрузить прелестное дитя в аэроплан англичанина... Тогда-то Берия и издал приказ: следить за всеми союзниками, мотивируя это необходимостью гарантии личной безопасности наших «боевых друзей по антигитлеровской коалиции». Вот мне и сдается, не было ли желания у Лаврентия Павловича превратить Зою Федорову в «охранницу» ее американского друга? Конечно, она отказалась, и тогда на нее начали крутить дело... Абракадабра была какая-то: «Он просил ездить в районы, где расположены военные заводы, и производить там фотографирование заборов, через которые можно сделать лазы...» Что-то вроде этого, мил-душа. За точность — не отвечаю... И еще — но это тоже надо проверять — где-то и как-то пересеклись пути Зои с Галиной Серебряковой, писательницей, эпопея о Марксе, с Лидией Руслановой... И, кажется, с Ром-Лебедевым, этим чудесным цыганским актером... Конечно, я сделал преступление: надо было б вести хоть одностраничные конспекты, но я тогда полагал, что оттепель быстро кончится: через полгода после двадцатого съезда Хрущев круто повернул, стал говорить, что, имей он Сталинскую премию, — с гордостью бы носил на груди. Все время печатались статьи о «неоднозначности» Сталина... Расстрелял всех ленинцев, сделал страну концлагерем — и на тебе: «неоднозначен»... Мы ж нация мифотворцев, живем иллюзиями и преданиями, подгоняем факты под то, что нам угодно, а не следуем за ними... Чайку подогреть?

— А не трудно? Давайте я сам...

— Все вещи в труде, — усмехнулся генерал. — Когда слишком бережешься, начинается распад... Все сам, только сам — в этом залог жизнестойкости...