Тайна лечебницы Отектвуд

Кори лежал на серой простыне и смотрел на деревянный потолок. По кровати то и дело бегали крысы и били своими толстыми хвостами по лицу. Запах не отличался от отектвудской клиники. Но обстановка вокруг была какой-то средневековой. Очередная крыса влепила ему пощечину хвостом. Он попытался ее отогнать, но отгонять было нечем. Снова вместо рук и ног жалкие бугры, как в кошмаре, обмотанные желтой тканью, не бинтами. Дыхание перехватило. Но в этот раз Кори мог поднять голову и оглядеться вокруг. Раненые. Они лежали на полу, на деревянных койках на соломе. Женщина в белом чепце и фартуке, спала у стола, подложив руку под голову. На столе стоял кувшин, тазик и икона. Кори ничего из этого не смущало, кроме отсутствия своих конечностей. Шея устала, и он вновь опустил голову на постель, как раздался оглушительный крик.

– Где моя рука? Отдайте мою руку!

Кори хотел посмотреть на кричащего, но шея стала каменной.

– Южане? Я не видел ни одного южанина рядом с собой, а когда очнулся, оказался без руки. Жалкие воры.

Удар. Такой, какой доносился из сарая на ферме бабушки и дедушки, когда рубили индейку.

Звон. Плеск воды. Женский вскрик. Кори просто старался не обращать на это внимание и ждать. Наконец очередь дошла до него. Мужчина без руки, с кровавой повязкой. Он чем-то был похож на самого Лоусона. Рыжая жидкая бороденка. Уставшие глаза с кровоизлияниями. Сломанный нос. В единственной руке топор, с которого стекает темная кровь. Он замахнулся. Крыса в панике пустилась на утек через лицо Кори и он проснулся.

Алабама. Отектвуд. 6:00 a.m.

Кори проснулся внезапно и схватился за шею. Сон все еще стоял перед глазами, но он не мог вспомнить, опустился топор или это крыса коснулась хвостом его горла.

В больнице был ажиотаж. Медицинские сестры сдавали ежегодный зачет. Они толпились в коридорах с тетрадками шпаргалками. Повторяли приказы, первую помощь при шоках и обмороках. Одна сестра Грегсон стояла в стороне, рядом с незнакомой женщиной. Она громко кричала, махала руками. На щеке красовалась свежая ссадина. Лицо было одной отечной подушкой. От нее пахло нестиранной одеждой, потом и пивом.

– Сейчас санитары освободятся и принесут вещи. Они моют палаты. – неуверенно говорила Натали.

– Домоют? Сидят в бытовке нога на ногу с телефонами своими. Я, что, не знаю? Дуру из меня делать не надо!

– Подождите минуту. Я сейчас кого-нибудь отправлю.

– Знаю я вашу минуту! Час здесь буду сидеть!

– У вас все хорошо, сестра Грегсон? – Лоусон решил вмешаться. Пусть Грегсон недалекая, безответственная и негодная работница, они в одной упряжке. На них обоих белый халат, а Кори больше не позволит вытирать об него ноги всем, кому не лень.

– Вещи моей дочери потеряли! Бардак. Вы доктор? Разберитесь! – приказала женщина.

– Никто ничего не терял. Вас просили подождать. А где-то в палате есть тяжело больной, который не может ждать. Поставьте себя на его место.

– Вещи! Быстро. Или я иду к вашему главному врачу.

– Я принесу ваши вещи. Фамилия больной? – сказал Кори. Натали немедленно сбежала, бросив Кори, но он не обиделся.

– Смит. Кристина Смит.

Лоусон кивнул, выдавив вежливую улыбку. Смит. Именно такой он себе и представлял мать Кристины.

Он шел на склад с гордо поднятой головой. Он поступает так, как его научили. Так, как велит министерство здравоохранения. Пациент всегда прав, и, если он хочет получить свои вещи, он их получит. И пускай умирает тот, кто не может написать жалобу и пойти к главному врачу. Его миссия угождать и приносить вещи в желтом пакете с маркировкой, а не бороться со смертью. Его долг, не лечить больных, а с улыбкой размазывать дерьмо по лицу, которым эти больные в него кидают.

Кори спустился по желтой лестнице, где стоял сигаретный дым. Новая кладовщица не варила кофе и не смотрела виновато, снизу-вверх. Она сидела развалившись, с каталогом эйвон и терла запястьем страницу с пробником духов.

– Доброе утро. Могу я получить вещи Кристины Смит?

– Когда поступала? – не поздоровавшись спросила кладовщица.

– Кажется, восьмого.

Она лениво поднялась со стула и пошла вдоль полок. Желтый пакет нашелся быстро. Она вываливала из него рюкзак, грязные кроссовки джинсы и футболку. Раскрыла толстую тетрадь, прошитую черной ниткой, и принялась монотонно читать.

– Кроссовки одна пара, футболка, одна штука, джинсы одни, рюкзак один, телефон самсунг одна штука, зарядное устройство одно, расческа одна…

Кори не успевал пересчитывать барахло в девичьем рюкзаке.

– Пудра одна штука, тушь одна штука, блеск для губ одна штука, бумажные платки одна упаковка…

Кори сваливал косметику в рюкзак и увидел среди ручек, бумажек, жвачки и сигарет шнур. Белый провод с оборванными концами, какие обычно бывают у чайников, удлинителей, ламп и всего прочего. Лоусон проявил к нему особое внимание и больше не слушал кладовщицу. Он расписался в тетради, вышел с пакетом на лестницу и достал провод снова. Заломы на концах. Частички грязи. Он взял провод так, как его концы это предполагали. Намотав на руки. И не нашел ему применения иного, нежели приложить к своей шее. Идеально.