Тайна леди Одли

– Конечно же, я не против, сэр. Вы его опекун и имеете право увести малыша с собой, куда вам заблагорассудится. Внук – мое единственное утешение в старости, но я знал, что рано или поздно с ним расстанусь. Я не всегда безупречно выполнял свой долг; это касается и обучения, и башмаков. Вы, сэр, человек молодой, неопытный и потому представить себе не можете: обувка на сорванцах так и горит! Да и в школу он ходил нерегулярно… Но поверьте, сэр, за всю свою жизнь мальчик не услышал от меня грубого слова.

Уразумев, что дедушка расстроился, Джорджи громко заплакал и объявил, что никогда его не покинет.

– Я не хочу причинять вам лишних страданий, мистер Молдон, – сочувственно произнес Роберт. – Мне тоже нелегко. Могу только сказать: помилуй нас всех господь. Я считаю своим долгом забрать ребенка. Я отвезу его из вашего дома в лучшую школу Саутгемптона и даю честное слово, что не воспользуюсь невинной простотой малыша, чтобы… – Роберт на мгновение умолк, – …чтобы хоть на шаг продвинуться вперед, распутывая тайну гибели его отца. Я не детектив, но будь на моем месте самый прожженный сыщик, и тот не опустился бы до того, чтобы выпытывать сведения у ребенка.

Старик долго сидел молча, прикрыв рукой лицо, а в другой держа погасшую трубку.

– Уведите мальчика, миссис Плаусон, – попросил наконец он, – и соберите его вещи.

– Как жестоко со стороны джентльмена забирать у бедного старика любимого внука! – воскликнула вдруг миссис Плаусон.

– Полноте, миссис Плаусон, – скорбно промолвил капитан Молдон. – Мистеру Одли виднее. А мне… недолго осталось, и я никому не хочу доставлять беспокойство.

Из его покрасневших глаз вновь потекли слезы.

– Господь свидетель, сэр, я ничего не сделал вашему другу, – сказал он, когда миссис Плаусон и Джорджи вышли из комнаты, – и никогда не желал ему зла. Он был мне добрым зятем – лучше иного сына. Да, я транжирил его деньги, и сейчас мне очень стыдно, сэр. Но в то, что он мертв, я не верю. Не верю, сэр! Разве такое возможно, сэр?

Роберт ничего не ответил, лишь печально покачал головой, подошел к окну с чахлой геранью и посмотрел на голый пустырь, где играли дети.

В комнату вошли миссис Плаусон и Джорджи, укутанный в пальто и теплый шерстяной шарф.

Роберт взял мальчика за руку.

– Попрощайся с дедушкой, Джорджи.

Маленький человечек бросился к старику, порывисто обнял его и расцеловал в мокрые от слез щеки.

– Не плачь обо мне, дедушка. Вот пойду в школу, выучусь, стану умным и приеду к вам с миссис Плаусон. Да? – спросил он, повернувшись к Роберту.

– Обязательно, малыш.

– Уведите его, сэр, – взмолился капитан Молдон. – Вы разбиваете мне сердце!

Мальчик послушно засеменил за Робертом, стараясь не отставать. Он очень радовался, что скоро пойдет в школу, хотя, сказать по правде, с пьяницей-дедом ему жилось не так уж плохо. Капитан Молдон испытывал сентиментальную привязанность к малышу и позволял ему делать все что вздумается. Юный господин Талбойс привык к поздним часам, горячим обедам самой неудобоваримой природы и рому пополам с водой, который нет-нет да и потягивал из дедушкиного стакана.

Пока они дошли до гостиницы «Дельфин», Джорджи поделился с Робертом своим мнением относительно многих предметов, хотя адвокат не особенно поощрял его болтовню.

Найти хорошую школу в Саутгемптоне было проще простого. Роберта направили в симпатичное здание между Бар и Авеню, и он, оставив мальчика на попечение добродушного официанта, которому нечего было делать, кроме как глазеть в окно и смахивать с полированных столов невидимую пыль, отправился на Хай-стрит в Академию для молодых джентльменов мистера Марчмонта. Последний показался Роберту вполне разумным человеком, а навстречу ему попалась стайка благовоспитанных юных джентльменов под руководством двоих наставников.

Роберт объяснил мистеру Марчмонту, что Джорджа оставил на его попечение старый друг, который уже несколько месяцев как уплыл в Австралию и там, видимо, погиб. Он потребовал, чтобы к ребенку никого не пускали без его письменного разрешения. Обговорив условия обучения и содержания Джорджи, Роберт вернулся в гостиницу и увидел, что за время его отсутствия мальчик подружился с официантом и тот оживленно тычет пальцем в окно, показывая маленькому собеседнику всякие интересности на Хай-стрит.

Роберт настолько плохо разбирался в потребностях детей, что ему с таким же успехом можно было поручить уход за белым слоном. Он с детства знал, чем кормят шелковичных червей, морских свинок, канареек и собак, а вот обеспечивать пропитание человеческому существу пяти лет от роду ему не приходилось.

Чем же кормили в столь нежном возрасте его самого?.. Смутно припоминалось, что вроде бы пичкали хлебом, молоком и вареной бараниной, которых он терпеть не мог. Интересно, любит ли их Джорджи? Роберт нервно подергал себя за усы.

– Проголодался, Джорджи? – спросил наконец он.

Мальчик кивнул, и официант смахнул со стола несколько невидимых пылинок, готовясь стелить скатерть.

– Что бы ты хотел на ланч?

– Вот вы смешной! Полдень давно миновал, сэр, ланч у меня уже был.