Тайна леди Одли

– Я только предупрежу его, чтобы он остерегался.

– Папа не поверит! Он высмеет ваши домыслы.

– Не высмеет. Он поверит всему, что я ему скажу, – злорадно улыбнулась миледи.

Глава XXX. Миледи подготавливает почву

Выйдя из сада, леди Одли направилась в библиотеку – уютную комнату, обшитую дубовыми панелями, где сэр Майкл любил читать, писать и обсуждать дела с управляющим, здоровым детиной, который понемногу разбирался в сельском хозяйстве и в юриспруденции и арендовал небольшую ферму в нескольких милях от Одли-Корта.

Баронет сидел в удобном вместительном кресле у камина. За каминной решеткой трепетало жаркое пламя, отбрасывавшее багровые отблески на полировку резного книжного шкафа из мореного дуба и на алые с золотом переплеты фолиантов, на шлем Паллады и на лоб Роберта Пиля.

Настольная лампа еще не горела; сэр Майкл сидел у огня, с нетерпением ожидая возвращения молодой жены.

Невозможно выразить словами, сколь чиста была его великодушная привязанность к Люси – нежная, как любовь матери к первенцу, и прекрасная, как страсть рыцаря к даме сердца.

Открылась дверь, и на пороге возникла изящная женская фигурка.

– Наконец-то, любимая! – воскликнул сэр Майкл, когда супруга, закрыв за собой дверь, подошла к нему. – Я жду уже целый час и все думаю о тебе. Где ты была, что делала?

Миледи, держась в тени, помолчала несколько мгновений, а затем ответила:

– Я ездила в Челмсфорд… за покупками, а потом…

Она запнулась, и тонкие белые пальчики смущенно затеребили ленточку на шляпе.

– Что, моя дорогая? – спросил баронет. – Чем ты занималась, когда вернулась? Я слышал экипаж еще час назад. Ведь ты приехала около часа назад?

– Да, – изобразив легкое замешательство, отвечала миледи.

– Что же ты делала все это время?

В тоне сэра Майкла сквозил легкий упрек: молодая жена освещала его жизнь своим присутствием, словно солнечный лучик, и, хотя баронет никогда не стал бы приковывать ее к себе, его немного огорчало, что Люси не стремится проводить все свое время рядом с супругом, а растрачивает его на всякие легкомысленные занятия.

– Почему ты не пришла ко мне раньше?

– Я… беседовала… с мистером Одли.

Миледи все так же накручивала на пальчик тесемку от шляпы, и выражение легкого замешательства не сходило с ее лица.

– С Робертом? – удивился сэр Майкл. – Так он здесь?

– Был совсем недавно.

– Полагаю, и сейчас?

– Увы, нет, он ушел.

– Ушел! – разочарованно воскликнул сэр Майкл. – Что все это значит, дорогая?

– Ваш племянник пожаловал к нам сегодня после полудня. Когда мы с Алисией вернулись, он гулял по саду. Потом мы поговорили наедине, и он вдруг заторопился и покинул меня, ничего толком не объяснив и лишь заявив на прощание, что у него есть какое-то дело в Маунт-Станнинге.

– В Маунт-Станнинге… Какое у него может быть дело в этом богом забытом месте? Он там и заночует?

– Да, он что-то такое обронил мимоходом.

Сэр Майкл растерянно развел руками:

– Честное слово, я начинаю думать, что мальчишка и вправду слегка повредился умом.

Миледи по-прежнему держалась в тени, и сэр Майкл не заметил, как вспыхнуло триумфальной улыбкой ее бледное лицо. Женщина убедилась, что может вертеть своим мужем как хочет и он поверит, что черное – это белое, если так скажет она.

Что до сэра Майкла, то он не придал своей последней фразе никакого значения. Он и вправду не питал иллюзий по поводу практичности Роберта в житейских делах, видя в племяннике мягкотелое ничтожество из тех, кого мать-природа наделила золотым сердцем, а ум оставила в небрежении, не уделив положенной доли интеллектуальных даров. Такая ошибка свойственна людям добродушным и благонамеренным, привыкшим судить обо всем поверхностно, ибо жизнь не дает им повода проникнуть в суть вещей и явлений; баронет принимал лень за бездарность и считал, что коль скоро племянник не совершил ничего выдающегося, то у него, стало быть, нет никаких талантов.

Сэр Майкл забывал о злосчастных Мильтонах, которые умирают безмолвно из-за отсутствия упорства, настойчивости, слепого мужества, которыми должен обладать поэт, пока не найдет издателя; о Кромвелях, которые видят, как барахтаются в море смятения и идут ко дну благородные корабли государств, но не могут встать у руля, им запрещено даже послать к тонущему кораблю спасательную шлюпку. Конечно, огромная ошибка – судить о том, что способен совершить человек, по тому, что он сделал.

В мировой Валгалле не так много места, и, возможно, величайшие люди – как раз те, кто безмолвно погибает вдали от священных врат. Весьма вероятно, что самые чистые и светлые души уклоняются от суетной гонки. Жизнь чем-то напоминает карточную игру, и порой самые лучшие карты остаются в колоде.

Миледи сняла шляпку и присела на мягкую банкетку у ног сэра Майкла. Она сделала это без заранее обдуманного намерения: леди Одли всегда вела себя по-детски, и никто не ждал от нее иного. Требовать от этой сирены с янтарными волосами сдержанности или серьезности было столь же глупо, как ожидать глубоких басовых нот от песни небесного жаворонка.